Весьма необычное удовольствие, которое я получаю от воспоминаний о прошлом, заставляет меня задуматься. Уже подходит к концу та часть моей жизни, которую я разделял со своими собаками и которую закончу вот с этой упряжкой. Когда Бюрка достигнет «пенсионного» возраста (а произойдет это лет через семь-восемь), такого возраста достигнет и ее погонщик. В шестьдесят лет и мне придется, как говорят погонщики собачьих упряжек, навсегда повесить свои рукавицы на гвоздик. Осознание этого сказывается на моем подходе к организации таких путешествий. Если еще совсем недавно я всецело зависел от партнеров, которые их финансировали, и от средств массовой информации, без которых невозможно демонстрировать снятые мною фильмы и рекламировать написанные мною рассказы, то теперь я дистанцировался от этой системы. Я уже не привязан так сильно, как прежде, к этой среде, которую все еще использую, но при этом больше не позволяю себя поработить, выбирая те средства массовой информации и тех партнеров, идейные ценности которых близки к моим собственным.
Мне больше не нужно ничего доказывать ни самому себе, ни другим людям. Освободившись от заботы, заключающейся в выяснении того, что ты собой представляешь (а значит, в выяснении того, на что ты способен) и чем тебе следует заниматься, я сегодня чувствую себя во время путешествия более спокойным и, вне всякого сомнения, более счастливым, чем раньше. Я знаю, что я собой представляю и чем мне следует заниматься, знаю, во что я верю и кому я верю, знаю, на кого и на что мне наплевать…
Именно обо всем этом я и разговариваю с Томасом, в то время как собаки, свернувшись в клубочек на подстилке из тростника, которую я для них приготовил, спят и, наверное, видят во сне рыбу…
* * *
По притоку, по которому мы будем двигаться аж до его истока, собакам бежать намного легче, чем по Амуру, заблокированному во многих местах торосами. Однако сам лед на этом притоке уже похуже: он более тонкий, с резко меняющейся толщиной, а потому мне необходимо быть особенно бдительным. Несколько рыбаков и лесорубов, приходившие рубить на дрова мертвые деревья, вырванные с корнем на берегах в результате наводнения, проложили тропинки, которые то тянутся параллельно, то пересекаются, то внезапно обрываются возле какой-нибудь рыбацкой полыньи или груды дров. Эти тропинки по большей части проложены с помощью мотосаней, на которых мужчины ездят по замерзшей реке. Я проезжаю мимо нескольких таких рыбаков и лесорубов, и все они неизменно таращатся на меня с ошеломленным видом. Поскольку я не имею возможности ответить на возникающие у них при этом вопросы, то всего лишь широко улыбаюсь. Представьте себе, что вы встретили марсианина… Каким же будет ваше — вполне обоснованное — разочарование, если марсианин этот исчезнет так же внезапно, как появился! Впрочем, я не могу останавливаться каждый раз, когда хочется это сделать. Во-первых, собакам очень не нравится (и они при этом явно выражают свое недовольство), когда я останавливаю их слишком часто, лишая возможности бежать; во-вторых, мне необходимо придерживаться графика движения по маршруту, поскольку я должен покинуть территорию Китая не позднее фиксированной даты. Дальнейшее мое путешествие, а именно путешествие по Монголии и Сибири, будет более свободным, то есть менее привязанным к календарю, который пока что заставляет меня преодолевать в день в среднем по восемьдесят километров. Спешка, тем не менее, не мешает мне любоваться пейзажами и развлекаться встречами с местными жителями, пусть даже языковый барьер и не позволяет нормально общаться с ними.
