На следующий день в полдень Арно, дежуривший возле таможни, сообщил ее начальнику, что уже должно было поступить нужное нам разрешение. Что же произошло? Может, начальник стер у себя в компьютере полученное по электронной почте письмо? Или он его вообще не получал? Мы этого никогда не узнаем, но, принимая во внимание то, что нам затем пришлось пережить, я больше верю в первое предположение. Снова оказавшись заложником разницы во времени между данным регионом и Москвой, я смог связаться с таможенным атташе нашего посольства лишь к концу дня по местному времени. Тот незамедлительно поставил в известность соответствующие инстанции — или, по крайней мере, лиц, которые обладают хоть какой-то властью и которые оказались на своем рабочем месте в министерстве. Он попросил нас быть готовыми пересечь этот таможенный пост, и мы сообщили об этом в китайскую таможню, чтобы ее служащие задержались немного дольше положенного времени (что китайские служащие и сделали) и мы смогли въехать в Китай… Время шло, но никаких разрешений так и не поступило. В пять часов вечера таможенный пост закрывается, и откроется он только послезавтра: страна будет праздновать православное Рождество.
Я прихожу в бешенство, тем более что начальник таможни, который, по его же словам, так и не получил никаких указаний от властей, заявляющих нам о своей поддержке, открыто смеется нам в лицо. А тут еще вмешивается ФСБ. Федеральная служба безопасности России: ее сотрудники требуют от нас побыстрее решить сложившуюся проблему, поскольку они не могут позволить нам и дальше находиться в пограничной зоне, в которую иностранцев обычно не пускают. Я начинаю терять самообладание. Меня возмущает то, как с нами здесь обращаются: держат нас в заложниках в стране, которая выставляет себя моим другом.
Среда. Мы находимся здесь уже пять дней и все никак не можем отправиться в путь. Пять дней, в течение которых мы могли бы мчаться, преодолевая по сотне (а то и больше) километров в день, по льду реки Амур, по которому я мечтаю проехать еще с того дня, когда у меня возникла идея совершить это путешествие. Я похож на льва, посаженного в клетку. А тут еще погода издевается надо мной, день за днем создавая буквально идеальные условия для путешествия на собачьей упряжке. Условия, о которых я мечтал.
Кое-кто из моих коллег приходит в уныние и начинает подумывать о том, чтобы вообще отказаться от нашей затеи. Я их вполне понимаю.
