Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками | страница 20

Ими нужно управлять так же, как гоночным автомобилем: притормозить перед началом поворота, а затем регулировать ускорение при совершении поворота, чтобы можно было описать оптимальную траекторию и удерживать автомобиль под контролем. Однако автомобиль послушно притормаживает или же ускоряется по воле водителя, тогда как сила собак зачастую направлена не туда, куда направлена сила погонщика собачьей упряжки, единственными имеющимися органами управления у которого являются тормоз, голос (в некоторых случаях) и умение заставить собак подчиняться. Только они и позволяют ему как-то влиять на скорость собачьей упряжки. Мои собаки еще слишком молоды, энергия из них так и прет, а вот опыта, позволяющего правильно понять смысл приказа на то или иное замедление бега, у них еще маловато. А еще они не видят никакого смысла в том, чтобы притормаживать. Бежать, бежать, бежать, бежать как можно быстрее — вот что является сейчас их единственной целью на этой тропе, опасность которой они попросту не в состоянии оценить.

Наконец, когда силы уже начинают меня покидать, спуск становится гораздо более пологим и мне удается лучше управлять санями. Тропа — более утрамбованная и менее извилистая. Я чуть раньше ударился плечом об одно из деревьев, и эта боль меня немного беспокоит.

Полчаса спустя мы начинаем подниматься вверх по довольно крутому склону, у основания которого растут величественные сосны. С их ветвей срываются и улетают прочь несколько больших глухарей. Я подсоединяю хвостовые постромки, и мы, снова начав спускаться, оказываемся уже на другой, более широкой тропе, где я наконец-то могу перевести дух и позволить собакам бежать так, как им заблагорассудится.

По моим расчетам, остается преодолеть еще около пятидесяти километров, чтобы добраться до деревни, в которой ждут Пьер и Арно и где я займусь организацией следующего этапа своего путешествия. Я не знаю, какое принять решение: то ли сделать остановку в двадцати километрах от этой деревни и спокойно приехать туда завтра в середине дня, то ли попытаться добраться в эту деревню сегодня. Меня охватывают сомнения, потому что я не знаю наверняка, где именно она находится. Прибытие на собачьей упряжке в незнакомый населенный пункт и передвижение по неизвестной местности всегда вызывают у меня определенные опасения, поскольку подобные населенные пункты, какими бы маленькими они ни были, зачастую таят в себе те или иные опасности. Мои худшие воспоминания о езде на собачьей упряжке редко когда связаны с движением по неосвоенным человеком территориям — они больше имеют отношение к прибытию в маленькие поселки и деревни, в которых собаки, коровы, автомобили, покрытые льдом улицы и бетонные площадки представляют собой реальную опасность и не раз вызывали у меня большой страх.