, но он прибыл в Москву с должности начальника дивизии и ее же занял, вернувшись на фронт. Комиссар штаба дивизии Воля после московской командировки назначается на не самую престижную для героя войны и бывшего командира партизан должность рядового сотрудника военкомата только что — к наступившему 1920 году — освобожденного от белых родного Екатеринослава.
Тот год вообще начался для красных неплохо, и снова сократившаяся до двух человек семья Ревзиных возвращалась в родные места, когда война там постепенно становилась прошлым, историей. Еще совсем недавно, летом 1919-го, находившаяся на краю гибели Советская Республика выстояла, оттеснила армию Деникина, угрожавшую Москве, дальше, к донским степям, вышла на просторы Северной Таврии и теперь ставила задачу окончательной победы на Юге России. 16 января был создан Кавказский фронт под командованием восходящей звезды красных — Михаила Николаевича Тухачевского. Образованная в ноябре 1919-го Первая конная армия Семена Михайловича Буденного в конце февраля 1920-го разбила «донцов» генерала Александра Александровича Павлова и открыла путь на Кубань. В конце марта началась эвакуация белых из Новороссийска в Крым, где Добровольческая армия была переформирована и ее возглавил новый главком — генерал Петр Николаевич Врангель. Остававшиеся на Северном Кавказе войска Деникина либо бежали, либо были окончательно разгромлены. Екатеринослав оказался в глубоком тылу красных, а его военный комиссариат должен был обеспечить снабжение действующей армии личным составом, продовольствием и обмундированием. Так 22-летний Владимир Воля стал военным хозяйственником. Это было хорошее, удачное понижение. В условиях продолжающейся войны оно давало шанс спастись от смерти вне зависимости от того, сам он к этому стремился или не мог исполнять другую работу, например, по состоянию здоровья. К тому же оставаться в столице становилось небезопасно. В Москве, где чекисты яростно наводили порядок среди бывших белых, эсеров и анархистов, не всегда вникая, кто кем был на самом деле, каждое лишнее упоминание об аресте МЧК по делу анархистов с легкостью могло стоить как минимум карьеры.
В Екатеринославе — городе, в освобождении которого от белых сыграли огромную роль чернознаменные войска «батьки» Махно и в котором по-прежнему чувствовался дух анархистской вольницы, Владимир Воля был лишь одним из огромного количества таких же, как он — «то анархистов, то коммунистов», да к тому же неплохо устроившимся на казенную должность — там, где уже не стреляют. Вполне возможно, что его сестра именно в этот момент перестает быть Люсей Голубовской и становится Ольгой Голубевой. Естественная и ожидаемая метаморфоза для женщины, муж которой приговорен ЧК к высшей мере наказания и у которой вполне могли остаться бланки различных документов (вспомним, что чекисты при обыске изъяли у него два чистых паспорта, но мы не знаем, были ли они единственными). В любом случае общие знакомые могли помнить, что она вышла замуж. А вот за Голубева или Голубовского — поди разбери, да и надо ли? К тому же у Люси был еще один серьезный повод сменить фамилию.
