Третьим потрясением стал XX съезд КПСС в феврале 1956 года, и в особенности доклад Н. С. Хрущева, посвященный культу личности Сталина. Он явился грозовым с молнией ударом по сознанию всех, кто размышлял над тем, что происходит в нашей стране и как нам жить после Сталина. Величие XX съезда состояло в том, что он взорвал многолетние стереотипы наших представлений, открыл шлюзы для самостоятельного критического мышления, после долгих лет бездумного послушания советские люди начали думать.
Эти потрясения были для моего поколения настолько ощутимы и глубоки, что мы их уже никогда не могли забыть. В них начало всех наших последующих сомнений и исканий. Существует много суждений по поводу того, кто они, дети XX съезда КПСС. Тема эта особая, большая, и она ждет своего летописца. Сейчас же замечу только, что при всех потрясениях, которые вызвал этот съезд, его идеи, оценки пали на подготовленную почву.
Жизнь учит: истина рано или поздно, но отпразднует свое торжество и посмеется над своими хулителями, только вот плата за ее торжество часто оказывается неимоверно великой. Все, кто испытал трагические последствия культа, кто не понаслышке знал о репрессиях, восприняли откровения XX съезда как торжество, хотя и запоздавшей, справедливости. Шестидесятники, как теперь их чаще называют, выходцы из рабочих, крестьянских семей, потомки погубленной интеллигенции, ничего не забыли из прошлого и помнили трагический путь своих отцов и дедов. Они терпеливо, не теряя надежды, ждали и готовили обновление в обществе. Это были люди, которых объединило критическое отношение к тому, что происходило в обществе, им была дорога судьба страны, и они готовы были взять на свои плечи ответственность за те серьезные перемены, веру в которые вызвал XX съезд КПСС. Особенность шестидесятников, может быть самая важная, состояла в том, что они были идеалистами – коммунистами, ибо как эстафету приняли от старшего поколения веру в досталинский социализм, утверждающий равенство, свободу, справедливость. За этот идеализм позднее они заплатят дорогую цену. Они видели, как эти принципы были растоптаны в ходе кровавых репрессий, и потому искренне верили в перемены и стали их проводниками, несмотря на все трудности и лишения. Устояли они и в 70-е годы – годы застоя – и тем самым стали живой нитью связи XX съезда КПСС и перестройки 1985 года.
Сейчас обычно только одной черной краской рисуют общественных деятелей времен застоя. Наблюдая за этим, всякий раз хочу спросить критиков-обличителей: «Скажите, как могли появиться идеи перестройки, где их истоки? Откуда пришли те люди, которые стали в центре политической жизни общества после 1985 года?» Этими людьми были те самые шестидесятники, которые не боялись в годы застоя зажечь огонь надежды во тьме апатии и пессимизма, рисковали и брали на себя смелость противостоять посредственности, лакейству, просвещали, сеяли, чтобы сохранить у людей веру в неизбежность грядущих перемен.
