¡Ey, cuidado![153]
Она, спотыкаясь, бежит мимо мальчиков-чистильщиков обуви, продирается сквозь скопление молодых людей, тощих и темных, как полоски вяленого мяса, лениво слоняющихся у газетных киосков.
– Chulita[154], ты не меня, случайно, ищешь?
Она устремляется за печальные повозки с печальными лошадьми и печальными возницами.
– Куда отвезти вас, мэм, куда?
Мама продолжает истерично бежать.
Дети с ожерельями из ракушек виснут у нее на руках:
– Seño, seño. – Мама их не видит.
Она огибает праздные автобусы, застывшие посреди улицы, затем стрелой мчится к ближайшей скамейке, и мы находим ее там, слегка успокоившуюся, рядом с невинным ребенком – маленькой девочкой с темным квадратным лицом и косами, лежащими на голове как корона.
Рафа и Ито подбегают к Маме первыми, но они остерегаются подойти к ней. Мама игнорирует всё и вся и оживает только при появлении Папы.
– Зойла! – говорит запыхавшийся Папа. – Бога ради! Вернись в машину!
– Я никогда никуда больше с тобой не пойду, ты отвратительный лжец! Никогда! За кого ты меня держишь?
– Зойла, пожалуйста. Не устраивай сцены. No seas eacandolasa. Имей достоинство…
– Lárgate. Проваливай. Предупреждаю: не смей подходить ко мне!
Папа хватает Маму за руку и пытается заставить подняться, чтобы просто показать, кто здесь главный, но Мама резко высвобождает руку. Девочка, сидящая рядом с Мамой, бросает на Папу злобные взгляды.
– ¡No me toques! – говорит Мама. – Suétame. ¡Animal bruto![155] – кричит она что есть сил.
Мама выкрикивает слова на двух языках, словно пускает стрелы, и они с удивительной точностью попадают в цель. Из окон третьеразрядной гостиницы высовываются полуобнаженные постояльцы, люди, пьющие фруктовые напитки у ларька, поворачиваются на барных стульях, водители такси покидают свои машины, официанты забывают взять чаевые. Торговец кукурузой, не обращая внимания на покупателей, ищет местечко, откуда бы можно получше насладиться неожиданным зрелищем, создается впечатление, что все мы – участники финальной сцены в любимой ими telenovela. Торговцы, жители города, туристы, абсолютно все собираются вокруг нас, желая рассмотреть, кого это Мама обзывает большой caca, козлом, скотиной, толстой задницей, бесстыжим, обманщиком, извергом, варваром, un gran puto[156].
Заслышав столь грязные ругательства, Бабуля велит Тетушке отвести девочек в машину. Тетушка сгребает меня в охапку, но теперь толпа напирает на нас сзади, и ей приходится снова поставить меня на ноги.
