великолепен. Я всегда говорю, что на свете нет еды лучше, чем та, которую готовит Mamá.
– Ay, это совсем нетрудно, хотя для соуса потребовалось много чего. Я не то, что эти нынешние женщины. О, нет! Я не верю в еду на скорую руку! – говорит Бабуля, не глядя на невестку. – Чтобы приготовить что-то действительно вкусное, нужно постараться, взять molcajete[107] и растирать специи, пока руки не заболят, вот и весь секрет.
– Но, Mamá, почему ты не пользуешься блендером, который я купил тебе тем летом? Он уже сломался?
– Блендер! Да я к нему не притронусь! Даже если Господь того пожелает! Вкус от вашего блендера получается совсем другой. Ингредиенты нужно растирать вручную, иначе толку никакого. Ох уж мне эти современные кухонные приспособления! Что вы, мужчины, понимаете? Да ваш отец ни разу не переступил порог моей кухни. Верно я говорю, Нарсисо?
– Я даже не знаю, какого цвета там стены, – хихикает Дедуля.
– А теперь, раз вы наелись, идите, пожалуйста, вниз во двор, туда подадут пирог и пунш!
Раздается громкий скрип стульев по полу, а за столом для малышей при этом известии многократно кричат «ура!». И тут из большой столовой доносится душераздирающий вопль. Мы подбегаем к двери и заглядывает внутрь.
– Мое платье! – воет Антониета Арасели. – Кто-то пролил mole на мой стул. Мое платье испорчено!
И так оно и есть. На его подоле красуется отвратительное пятно, и мы при виде его смеемся от души.
– Не волнуйся, mi gordita, уверена, сухая чистка справится с ним.
– Но это же mole! Его ничем не вытравишь. А это было мое самое любимое платье!
– Радость моя, не плачь. Иди наверх и переоденься, о’кей? У тебя много других хороших платьев. Рафа и Ито помогут тебе, ладно, мальчики? Пусть один из них пойдет впереди, а другой сзади.
– А ты уверена, что это mole? – спрашивает Рафа. – Может, у тебя понос?
– Шутить вздумал?
– И как такое могло случиться? Странно, правда? – продолжает Рафа. Ито, если честно, ты видел на этом стуле mole, когда садился?
– Нет.
– И я не видел, – говорит Рафа. – Это какая-то загадка.
– Да уж, – вторит ему Ито.
– Чья это тарелка? – вопрошает Бабуля, изучая тарелки детей.
– Моя.
– Селая, ты даже не притронулась к mole.
– Я не могу это есть, Бабуля. Pica[108]. У меня язык щиплет.
– Что ты хочешь сказать? Ты же любишь шоколад, уж я-то знаю. А это всего-навсего шоколад и немного chile, его рецепт такой же древний, как ацтеки. Не делай вид, будто ты не мексиканка!
– Оставь ее в покое, Mamá, она всего-на
