На той стороне улицы началось какое-то движение.
Из дома, где засели остатки его взвода, открылась беспорядочная стрельба по фигуркам, слаженно перебегавшим переулок. Но фигурки действовали быстро и четко: не обращая внимания на упавшего товарища, подбежали к двери, попав в мертвую для стрельбы зону. Один из этих нападавших с силой ударил по двери ногой, распахнув ее, другой тут же выпустил в проем гранату из базуки. В доме полыхнуло, оглушительно грохнуло, из окна вырвались огонь и дым, и боевики мгновенно ворвались внутрь. Там покричали, раздалось несколько одиночных выстрелов и все стихло.
Потом из окна второго этажа вылетело тело, безвольно шлепнулось о мостовую. А в проем высунулся черный человек, гортанно крича и показывая в вытянутой руке что-то круглое и красное. Лейтенант не хотел думать, что это. Знал, но думать про это не хотел. Черный выпустил в небо несколько очередей из автомата, и, не торопясь, скрылся внутри комнаты.
— Ну, все, — пробормотал кто-то рядом с Лейтенантом. — Конец нам.
— Я тебе дам «конец»! — крикнул сзади Сержант. — Еще ни одного патрона не истратил, а туда же — «конец». У тебя огневая мощь и выучка, так что до конца еще далеко, понял? А будешь паниковать, я тебе конец раньше устрою!
И тут же заорал радостно:
— Смотри, командир! Я ж тебе говорил!
Над селом, оглушительно тарахтя, низко прошла двойка вертолетов, горячо обдав запахом сожженного керосина. Из дома напротив открыли по ним стрельбу, после чего машины сделали неторопливый разворот, зашли со стороны въезда в село еще раз, основательно проутюжили улицу и оба дома из крупнокалиберного пулемета. Лейтенант понял, что сейчас и им достанется — летчики же не знали, что тут свои! Он и его команда попадали на пол, по-детски руками прикрывшись от тяжелых пуль, выбивавших крошку из стен. Бедолага-радист страшно закричал от боли, в раздробленной ноге. А вертолеты ушли в сторону.
— Сейчас приведут, сейчас наших приведут! — не переставая, бормотал одно и то же Сержант. Видно, тоже нервы сдали.
— Сука! — орал радист, не переставая. — Сука! Сука! Больно же, блядь, что ж так больно-то?!
— Терпи, терпи, давай! — Сержант принял брошенный Лейтенантом пакет, вытащил шприц, вколол бойцу морфин. Разорвал зубами упаковку бинта. — Терпи, сейчас наши придут, все будет в порядке. Бывает, что и свои подстреливают, бывает, ничего страшного, только терпи!
— Больно, сука! — никак не останавливался радист, а потом как-то обмяк, видно, потерял сознание.
