Ну, я-то знаю, что он хотел просто меня утешить, потому что в такую уродину влюбиться невозможно.
А я так хотела, чтобы Коля, старший лейтенант флота Деменков, в меня влюбился. Ну, я ж даже младше нынешнего Швыбза была тогда. Все мечтала: я в белом платье, с букетиком, с белой лентой в волосах, и он – такой высокий, в белой парадной форме, с кортиком. Мы стоим с ним у алтаря, поет хор, и священник венчает нас, рабов божьих.
Такая глупышка. Я ведь и подпись себе придумала, подписывать письма «Деменкова». Могла сидеть часами и выводить: «Деменкова», «г-жа Деменкова», «Мария Деменкова». Фу, какая дура была! Некрасиво, конечно, так говорить.
Papa - молодец. Я всегда его обожала, а в нынешнем положении – просто преклоняюсь. Как ни пытались солдаты его унизить, ничего у них не получается. Потому что унизить можно только того, кто боится быть униженным, а Papa знает, что его унизить невозможно. И если солдат говорить императору гадости, то этим он унижает себя, а не императора. Я горжусь Papa.
А вот солдат я не понимаю. Они же все давали присягу на верность своему императору, он был их главнокомандующим. Неужели они не чувствуют подлости своего положения, когда держат его под домашним арестом? Неужели они не понимают безобразия ситуации? Ладно, солдаты, но Евгений Степанович?[7] Полковник гвардии! Очень интеллигентный, очень вежливый, предупредительный, он чудесно к нам ко всем относится. И при этом остается тюремщиком. Интересно, сам он понимает чудовищность происходящего?
Три сотни двухметровых сильных мужчин охраняют двух пожилых людей, мальчика и четырех девушек. Им самим не стыдно? Неужели гвардии полковник не может отдать им приказ, чтобы мы – под их охраной! – сели на поезд и уехали… Куда? Да во Владивосток! Сели бы там на корабль и уплыли в Англию. Там дядя Джорджи, папин кузен. И даже если корабль потопят субмарины дяди Вилли – все лучше, чем сидеть взаперти в этом отвратительном скучном Тобольске.
Или к бабушке, в Крым. Там мои тети – Ольга и Ксения, я их обожаю. И они меня – тоже. Они же наши родные, почему мы не можем быть вместе? Почему мы должны торчать в этом ужасном Тобольске вместо того, чтобы жить в прекрасном дворце в Ливадии? Papa говорил, что просился отпустить его с семьей в Ливадию, это было бы прекрасно! Но ему не ответили.
Нет, правда, кому было бы плохо от того, что полковник Кобылинский отвез бы нас в Крым?
Я очень глупая, да?
Ну и пусть я глупая, но я не понимаю, зачем нас так охранять. Papa, конечно, делает вид, что все нормально, что все идет как положено, и играет с гренадерами в шашки. И от этого всем должно быть покойно и тепло на душе, потому что лучший из нас спокоен и уповает на Всевышнего. Вот только мне от этого, наоборот, тревожно очень. И страшно. Почему дядя Джорджи нас не забирает?! Хотя я, наверное, не смогла бы нигде жить,
