— Добрый день, дочка! Не поможешь ли подняться к селению? Одному не под силу, ноги не держат.
Голос его странно дрожал, наверное от слабости.
— Хорошо, падре, я провожу вас.
Подождав, пока нищий напьется, Лауренсия подставила ему свое плечо, чтобы он мог опереться, и они стали медленно подниматься по ступеням.
— Скажи, дочка, — заговорил нищий, — кто живет в том сером, как улитка, домике?
— Там живет Бласкез, батрак сеньора Монте.
Рука нищего на ее плече дрогнула.
— Погоди, дочка, передохнем немного! Сердце совсем никудышное.
Они остановились.
— Бласкез, говоришь. Я как будто знавал его в былые годы. Были у него жена и сын?..
— Да, падре. Жена его, Изабелла, больна малярией, а сын пропал без вести.
— А у сына, слышал, невеста была, самая красивая девушка в Эрмосо. Теперь будто в услужении у сеньора Монте и спуталась с его сыном...
Нищий искоса глянул на девушку и заметил, как густая краска разлилась по ее лицу.
— Вздор! Все это сплетни! — отрубила Лауренсия, но, помолчав, добавила: — А в общем-то, кто знает. Чужая душа — потемки...
Старик замолчал. Борода его дрожала, по лицу стекали капли пота, ноги осторожно ощупывали щербатые ступени. Девушке показалось, что он очень устал и оттого еще тяжелее стал опираться на ее плечо. Отдышавшись, старик продолжал начатый разговор.
— Еще люди говорят, в горах объявился Фернандо со своими молодцами. Ты, дочка, ничего не слыхала?
— Как не слыхать! Сегодня ранили сеньора Монте. Завтра из окрестных селений соберутся фалангисты, грозятся захватить партизан.
Старик остановился, снял руку с ее плеча, опустился на ступеньку.
— Дальше, дочка, ступай одна! Я отдохну. Старикам за молодыми не угнаться. Да поможет тебе бог! Будь здорова!
— Хорошо, падре. Я тороплюсь. До свидания! — Она протянула нищему руку, и тот пожал ее с неожиданной горячностью.
До заката было еще далеко, но поселок Эрмосо уже погрузился в синевато-серую дымку. Никто из обитателей кривых, прорубленных в скалах улочек не видел заката — горная гряда укрывала западный небосклон. Теплыми летними вечерами парни и девушки иногда поднимались на гору полюбоваться заходом солнца, но таких охотников было немного. Зато каждый в Эрмосо мог наслаждаться восходом, румяной зарею вполнеба.
Приближаясь к селению, Лауренсия почувствовала запах неочищенного оливкового масла. В домах готовился ужин. Из труб к небу вздымались струйки дыма, в вышине сливаясь в сплошное сизое облако.
