Размышления мальчика нарушил гул в небе.
«Самолет!» — мелькнуло в сознании Пепе.
Он пристально вглядывался в сверкающие облака. Рокот усиливался. И вдруг облако над головами едущих как бы раздвинулось, из него на фоне синего неба вынырнула серая тень. На крыльях самолета можно было ясно различить черный крест.
— Фашисты! — крикнул мальчик и забарабанил по крыше кабины. — Джим, Джим, останови! Фашистский самолет!..
Джим резко затормозил, выскочил из кабины и взглянул на небо.
— Истребитель! Пепе, прыгай! Живо, за скалы!
— Беги, Джим, я только положу стекло...
Самолет снижался. В реве моторов потонул треск пулеметной очереди. Что-то сильно ударило мальчика в голову, он склонился к стеклу, прижался к нему щекой. Синее небо померкло, все погрузилось во мрак...
Джим вскочил в кузов, еще не веря случившемуся, поднял на руки легкое тело мальчика:
— Пепе... Слышишь, Пепе! Мальчик мой!..
Пепе не отвечал.
Машина медленно тронулась в путь. За рулем, ссутулившись, сидел Джим. Городок, где жила мать Пепе, был совсем близко.
Луис Вентэро родился и вырос в Паламосе, что в шестидесяти километрах от Пиренеев, у Средиземного моря. Это самый обычный каталонский рыбацкий поселок, его серые домики растянулись вдоль отлогого берега залива. С обоих концов к поселку подступают скалистые кручи, поросшие стройными соснами, пиниями. От круч грядами протянулись в море остроребрые подводные камни и мысы.
Для кораблей и лодок наибольшую опасность представляют мыс Святого Себастьяна да Черный мыс, что севернее Паламоса. Не одна рыбацкая лодка разбилась на подводных камнях Черного мыса. Неохотно поминают его рыбаки, а если и помянут, то, уж конечно, не добром.
— Черный мыс — смерть рыбацкая, — наставляли своих отпрысков рыбаки Паламоса. — Застигнет там буря — лучше в море уходи, только прочь от гиблого места!
Когда приближаешься к Черному мысу, еще издали слышишь глухое клокотанье, словно стесненное дыхание какого-то чудовища. Так и кажется, что вспененные волны вливают в чью-то утробу и выхлестывают оттуда с мрачным клекотом. Суеверные рыбачки уверяли, будто это морские ведьмы дышат. Кое-кто из стариков божился, что своими глазами видел тот ведьмин вертеп.
Трехлетние бури гражданской войны докатились до Паламоса в самые последние дни.
После падения Барселоны фашистские полчища, дикие марокканские дивизии, моторизованные итальянские части подобно саранче заполонили цветущие долины Каталонии. Горели города, селения. Едкий дым пожарищ застилал солнце. Дороги к французской границе были запружены беженцами, немецкие самолеты бомбили и обстреливали их. Республиканская армия с боями отступала к Пиренеям.
