— Да здравствует Народная армия! Смерть франкистам! Они не пройдут!
Бойцы республиканской армии, поднимая высоко над головой винтовки, запевали популярную песню защитников Мадрида:
— No pasarán! No pasarán![2]
Пепе в такие минуты забывал все свои обязанности: стаканчики и помазки оставались немытыми, пол густо усыпан волосами. Мастер не раз делал строгий выговор мальчику, но это не помогало. Стоило появиться в городе бойцам Республиканской армии — мальчик исчезал и возвращался только после того, как в долину с гуденьем уходила последняя машина. Встречая и провожая бойцов, Пепе всегда вспоминал отца, ушедшего в начале войны на фронт.
Однажды, когда Пепе, как обычно, пришел в парикмахерскую и стал заниматься уборкой, его подозвал мастер.
— Завтра ты не приходи на работу. Мы все уезжаем на фронт, Мадриду грозит опасность...
Впервые мастер разговаривал с Пепе как со взрослым. Мальчик сразу забыл все нагоняи, которые получал от мастера, и взглянул на него преданно и почтительно.
— А что мне здесь делать одному? Возьмите меня с собой! — умоляюще прошептал он.
— Нет, мой мальчик. Ты должен остаться здесь. Ведь, если когда-нибудь нашей родине будет грозить опасность, тебе придется защищать ее так же, как теперь это делаем мы. Прощай, ты был хорошим помощником. Не сердись, что я иногда тебя бранил!
Все население городка собралось провожать уходивших на фронт. Пепе с гордостью нес небольшой чемоданчик мастера, шел рядом с ним, стараясь шагать в ногу.
Далеко за городом, в горах, провожающие расстались с уходившими. Мужчины взвалили рюкзаки на спины и зашагали по извилистому шоссе. Долго еще разносилась по горам песня, которую они пели, уходя:
— No pasarán! No pasarán!
Когда песни не стало слышно, люди молча возвратились в город. Один Пепе продолжал сидеть на придорожном камне.
Солнце спряталось за вершины гор. Все гуще становились длинные тени. Где-то скрипели крестьянские двуколки, временами доносился жалобный крик мула. Но вот у горизонта что-то загрохотало. Мальчик поднял голову, прислушался. И хотя Пепе никогда в своей жизни не слыхал грохота пушек, он понял, что это шум фронта.
Стрельба доносилась как раз с той стороны, куда со своими котомками ушли мужчины. Возможно, враг уже напал на них и добрый мастер пал в бою?
Ужас охватил Пепе. Он вскочил и бегом бросился в город.
Добежав до первых домишек, Пепе совершенно взмок. Он на минуту остановился, чтобы осознать происшедшее, и лицо его залилось краской стыда. Каким же трусом он оказался! Что сказали бы отец и мастер, если бы увидели, как он удирал — он, Пепе, столько раз просившийся на фронт?
