Кабеса дель Буэй ничем не отличается от других испанских городков. Как и повсюду, в его садах цветет миндаль и растет инжир, в январе созревают оливы, а виноград, арбузы и дыни не уступают в сладости валенсийским. И если бы тогдашние городской голова и священник, подбиравшие название этому городку, были посмышленнее, они бы назвали его не Бычьей Головой, а Раненым Быком. Но всем известна тупость прежних отцов города, а служители церкви никогда не отличались особым умом, поэтому городок и поныне носит название Кабеса дель Буэй.
Если бы вам пришлось проехаться из Пособланко в Дон Бенито, вы еще за несколько километров до городка обнаружили бы ошибочность этого названия. По мере приближения к городку ваше внимание прежде всего привлекли бы не побеленные мелом дома и зелень садов, а внушительных размеров горный массив на западной стороне. И доведись вам въехать в город на закате солнца, очертания горы так живо напомнили бы раненого быка, упавшего на колени в песок арены, с наброшенным на рога красным плащом тореадора, что эта картина навечно сохранилась бы в памяти.
Так вот, в этом городке много лет назад жил бедный овечий пастух Карло. Ранним утром, лишь только Карло появлялся на улицах, играя на свирели, двери всех хлевов широко раскрывались, и улицы заполнялись стадами овец и коз. Играя на свирели, Карло поднимался в горы, и животные послушно следовали за своим хозяином.
На исходе дня в городе опять раздавались знакомые звуки свирели, и дети бежали домой с радостными криками:
— Мамита, открой ворота, овечий король идет!
И матери открывали ворота, чтобы впустить овец и коз в хлев.
А вечером, когда за скалой, похожей на раненого быка, догорали последние краски багрового заката, Карло брал гитару и отправлялся на базарную площадь в сопровождении чернобровых красоток и парней со всего городка.
Карло садился возле колодца и начинал петь. Он был замечательным певцом, и слава о нем облетела даже самые отдаленные селения и городки. Приезжавшие на базар крестьяне задерживались здесь до вечера, чтобы услышать чудесные песни Карло.
— Ну и голос у этого овечьего короля! — задумчиво говорили мужчины, выколачивая о булыжную мостовую свои длинные трубки.
— Да, прекраснее, чем у канарейки, — соглашались женщины и угощали певца сухим овечьим сыром. А молодые девушки плясали, тихонько подпевая Карло.
— Овечий король, спой еще, спой! — умоляли сотни голосов, когда Карло ненадолго замолкал.
