— Да. К сожалению, мы уразумеваем, как должны поступить, только после того, как поступили иначе.
И, помолчав, добавил:
— В сущности, людям следовало бы жить две жизни. В первую — учиться, во вторую — жить, не ошибаясь.
Она слегка улыбнулась, но не согласилась со мной. Соглашаться было не в её характере.
— Думаю, что дело не в том, сколько жизней жить. Важно, с какими возможностями начинается жизнь. С капиталом или пустыми руками.
— Нет лучшего капитала, чем опыт. К несчастью, мы накапливаем его тогда, когда он нам уже не нужен.
— Опыт — пустой звук, если не располагаешь средствами для того, чтобы использовать его, — снова возразила она.
— Какие средства вы имеете в виду? Деньги?
— Если хотите, и деньги…
«Ты и тебе подобные всё мерите на деньги. У нас другой бог и другие меры», — мысленно одёрнул я её. А вслух спросил:
— И желания тоже, не правда ли?
(«Эти, большие, которых нет у меня»).
— И желания тоже, — кивнула она. — Чтобы достичь чего-то, надо хотеть достичь его, надо очень хотеть.
Я услышал в её голосе какую-то особенную твёрдость и поднял глаза. Девушка ладонью выравнивала подле себя песок. Её красивая смуглая рука с длинными пальцами, спокойная и одновременно сильная, привлекала мой взгляд, словно в её ленивых движениях скрывался какой-то неуловимый, но глубокий смысл.
— Интересно, — заметил я. — Вы говорите тоном человека, которого и в самом деле обуревают большие желания.
— Не вижу в этом ничего интересного.
— Мне кажется, вы сами скорее порождаете желания, чем сама желаете чего-то. Вы, вероятно, имеете всё, чего можно желать. Вам не остаётся ничего другого, кроме как ждать, как сложится дальше жизнь, и выбирать.
— Вам неведомы желания, вероятно, оттого, что у вас самого их нет. Вы — счастливец, — с лёгкой иронией возразила девушка.
Потом, перестав водить рукой по песку, неожиданно спросила:
— Кто же вы в действительности, могу я узнать?
«Что это ты заинтересовалась мною? И зачем задаёшь вопросы, если я прозрачен, как стекло?» — подумал я.
— Обыкновенный учитель, который проводит здесь свой летний отпуск и который по ошибке попал туда, где ему не место.
— Прекрасно. Это объясняет всё. Вы бедны, но не унизительной бедностью голода и тряпья, терпеливо сносите невзгоды жизни и ждёте очередного повышения зарплаты, или…
Она замолчала, словно решила, что зашла слишком далеко, но я подбодрил её:
— Или?
— Или какой-нибудь революции, которая даст бедным учителям всё то, что у них отняли богачи.
