«Значит, скрываешься? Прекрасно, тогда иди ко всем чертям».
Я собирался пройти мимо, но она не сводила с меня взгляда, а её глаза смеялись, хотя лицо и оставалось безучастным.
— Скажите на милость, — сказал я. — Вы выбрали лучшее место. Я хочу сказать, место, где меня нет.
— Места выбираю не я. Это делает мальчик. Для меня все места одинаковы.
Мне стоило бы почувствовать себя задетым тем, что она избегает меня. Нужно было обидеться на безразличие этого «все места одинаковы». Вообще надо было пройти мимо, но я сел рядом с ней, испытывая беспричинную глупую радость.
— Кончили читать книгу? — спросил я, чтобы сказать что-то.
Девушка кивнула в сторону зонта у себя за спиной:
— Могу дать её вам, если хотите. Я уже прочла.
— Благодарю покорно. У меня нет ни малейшего желания заниматься сейчас вашим Милым другом?
— Почему моим?
— Потому что такими вы представляете себе мужчин. А я предпочитаю обыкновенных людей.
— А каков обыкновенный человек, по-вашему?
— Каков? — я пожал плечами, затрудняясь с ответом. — Такой… как я, например.
— А вы какой?
«Сейчас я не стану объяснять тебе, какой я. Не обязан».
— Скажите же! Какой же он ваш обыкновенный человек?
В её словах не было ни настойчивости, ни особенного любопытства. Она просто посмеивалась.
— Я не могу привести вам точное определение. Знаю только, что, когда обыкновенный человек обращает внимание на женщину, он делает это оттого, что полюбил её, а всё остальное для него не имеет никакого значения. Речь идёт о настоящих отношениях, разумеется, а не о мелком флирте.
— Ах, да: великая любовь, — заметила она и многозначительно покачала головой. — Значит, для вас обыкновенный человек не герой Мопассана, а герой кинороманов. В них всегда рассказывается о великой любви. Не могу понять, почему вы тогда презираете их.
— Оставьте вы кинороманы! Это глупости. Слова там действительно о любви, но, в сущности, всё вертится вокруг денег. Кавалер не только ужасно влюблён, но и красив, и не только красив, но и богат. Или если он случайно не богат, то у женщины богатства хватит на двоих.
— В таком случае давайте выкупаемся, если вы не имеете ничего против.
Мои рассуждения явно не занимали её.
Девушка встала. Я украдкой смотрел на это стройное красивое тело, совершенное, как античный мрамор. Оно было недоступным в своём совершенстве, и вся она казалась мне недоступной, её нецелованные губы вряд ли кто-нибудь мог поцеловать, а спокойствие ясных глаз не могла замутить похоть.
