Отношения с монахинями у Габриэль складывались непростые. Она не привыкла к дисциплине и не желала подчиняться. Две другие сестры потихоньку привыкли к жизни в приюте, а может, просто покорились судьбе, но отношения Габриэль с наставницами были натянутыми, ведь свой бунтарский дух она издавна проявляла еще в родной семье. Не раз за дерзкое поведение ее оставляли по воскресеньям без сладкого или усаживали переписывать страница за страницей пассажи, посвященные покорности, терпению, кротости и повиновению — как раз тем добродетелям, которыми она не могла похвастаться. Конечно, ей приходилось подчиняться, но в душе росли возмущение и злость, которые с трудом удавалось погасить. Габриэль часто думала о побеге из приюта, но бежать было некуда. Впоследствии чуть ей удастся глотнуть свободы, чуть ослабится контроль, как она тут же воспользуется представившимся шансом. Пока же приходилось терпеть и ждать, рассказывая байки про отца, который скоро за ней вернется.
Так прошли первые три года жизни из неполных семи, проведенных в монастыре. Однажды на каникулы сестер решила взять к себе тетя Луиза. Это ее в свое время удачно выдали замуж за железнодорожного служащего со стабильным жалованьем. Жизнь Луизы сложилась вполне в том стиле, который ей предназначался: покладистый муж, небольшой дом в местечке Варен-сюр-Алье (население в конце XIX века и поныне — около трех тысяч человек), где ее супруг служил на железнодорожной станции, отсутствие особых развлечений, но и необходимости работать. Городок представлял собой обычное французское захолустье без особых прикрас. «Поселок, окруженный пыльной дорогой, с церковью и домом священника, над дверью которого прилажен здоровенный каменный крест, имеющий откровенно кладбищенский вид. Напротив церкви, в самом центре поселка, на виду, высится весьма претенциозная ратуша, построенная около 1830 года и снабженная своего рода дозорной башней, часы которой отбивают время в пустоте полей… Две другие важные точки — вокзал и постоялый двор. Один торчал здесь, казалось, с единственной целью придать пущей важности дяде Полю Костье, другой — служил для того, чтобы во время больших маневров офицерам муленского гарнизона было куда пойти выпить и потанцевать… в сущности, Варен был всего-навсего железнодорожным пунктом, торговой станцией, улицей, проложенной средь полей. Вокруг простирались волнистые луга и благопристойные холмы, ничто не нарушало гармонию ровной и отчаянно скучной местности»
