Темыр попросил посетителей выйти из лавки, запер двери и побежал в сельсовет. Миху он не застал, вернулся к кооперативу с председателем сельсовета. Гости сидели на ступеньках; они оказались знакомыми председателя и вместе с ним вошли в заднюю комнату при лавке и стали расспрашивать о Темыре. Председатель его похвалил. Один из приезжих сказал:
- Как странно, а мы о нем слышали совсем другое!
- А что вы слышали?
- Есть у нас заявление, что у него растрата, и мы приехали из Очамчира - произвести ревизию, но прежде решили поговорить с тобою.
Приезжий вынул из портфеля отпечатанную на машинке бумагу. Председатель прочел:
«Темыр работает в кооперативе небрежно, груб с покупателями, с крестьянами не ладит, осыпает их бранью. Он растратил немало денег, и, если его немедленно не снять с работы, он погубит дело».
Бумага была переслана для расследования в Очамчира из редакции газеты «Советская Абхазия».
- Вранье все это! - сказал председатель, возвращая бумагу.
- Может быть, ложь, а все-таки нам придется сделать ревизию.
Приезжие тщательно обследовали кооператив и составили акт: они не обнаружили ни растраты, ни убытка, дела не были запущены, во всем - образцовый порядок.
Приезжие узнали, что в деревне к кооперативу относятся хорошо. Темыра уважают, лавка стала для крестьян как бы клубом. Они поняли, что записка написана недругом Темыра, и, уезжая, пожали ему руку:
- Ты молодчина, и видно, что лавка тебе дорога!
Темыр с утра не ел ничего, проголодался и не прочь был отдохнуть, но пережитое волнение как-то возбуждало его: кто знает, почему он с особой печалью и нежностью, удивлявшей его, вспомнил сейчас о записке Зины…
Двери скрипнули, и Темыр увидел словно окаменевшее лицо Мыкыча.
- Еще торгуешь? Тебя только здесь не хватало! - сказал Мыкыч. - Эх, бедная моя лавка! - Он шумно вздохнул, сел на скамью, обвел стены диким взглядом.
Стоя за прилавком, Темыр молчал.
- Не тебе бы следовало здесь стоять! - продолжал Мыкыч. - Ведь мы-то с тобой знаем, кто ты. Как же ты смеешь с таким долгом на сердце появляться здесь, в этом шумном месте, перед лицом людей!
Темыр ненавидел Мыкыча, но все же смиренно спросил:
- О чем ты говоришь?
- Все о том же! Ты не сумел отомстить за себя, ты теперь знаешь, кто твой враг. Попробуй мне возразить, что не знаешь, как зовут его.
Волосы зашевелились на голове у Темыра, - он услышал страшные, обязывающие слова и униженно, с трудом, чувствуя, что высохли небо и язык, прошептал:
