«Да» – всему, что кажется безумием.
«Да» – всему, что кажется нехарактерным для меня.
«Да» – всяческим дурачествам.
«Да» – всему.
Всему.
Говорить «да».
Да.
Сказать. Сказать СЕЙЧАС.
– Да, – говорю я. – Да.
Мы с ректором Хэнлоном еще некоторое время беседуем. Кажется, это приятно. Кажется, я спокойна. Право, вот уж не знаю. Я сосредоточена на вдохах и выдохах. Стараюсь приглушить рев, который слышу. Повесив трубку, размышляю о том, что только что сделала.
Речь. Приветственная. Десять тысяч человек.
Я вношу эту дату в свой календарь.
8 июня 2014 года.
Июнь.
До него еще шесть месяцев. Шесть месяцев – это о-очень далеко.
Шесть месяцев – это целая жизнь.
Ладно. Пожимаю плечами и возвращаюсь к своим заметкам по сценарию «Анатомии страсти».
С облегчением. Подумаешь, большое дело! Я подумаю об этом позже.
Я задвигаю эту дату на задворки своего сознания и забываю о ней. Забываю на пять с половиной месяцев. По идее, это плохо, учитывая, что мне предстояло написать гигантскую речь. Но, напротив, оказывается, что это к счастью. Оказывается, мне предстоит преодолеть и другие барьеры.
Приветственная речь в Дартмуте – официально мое первое «да».
А фактически?
Дартмутская приветственная речь – первое, чему я говорю «да». Но не первое «да», которое мне на самом деле приходится ДЕЛАТЬ.
Им оказывается другое «да». И что это за «да»? Вот оно-то оказывается куда как страшнее.
Привет, Джимми Киммел!
– Они хотят, чтобы ты была в шоу Киммела.
Это мне говорит мой рекламный агент, Крис Дилорио.
Ага, у меня есть рекламный агент. Наличие собственного рекламного агента – это как «моя фотография на обложке Vogue». Такого рода вещи у тебя бывают, если ты яркая, как Дженнифер Лоуренс, или создаешь дорожные заторы, идя по улице, как Люпита Нионго.
Когда я это пишу, у меня волосы на голове стоят дыбом, потому что я уже пару дней не причесывалась и на мне надета пижама, верх и низ которой не сочетаются. Даже ткань – и та разная. Штаны шелковистые, верх – трикотажный стрейч. На коленке дырка. Привет, Vogue. Ага, у меня есть рекламный агент.
Когда я обзавелась рекламным агентом, я сразу сказала ему и его команде, что мне никогда не приходилось заниматься никакой саморекламой. Все думали, что это шутка. А я не шутила.
Учитывая, что все окружающие знают, что я стеснительна и что явно некомфортно чувствую себя при знакомстве с новыми людьми, всем должно быть вроде как очевидно, что мысль выйти на сцену и выступать перед зрителями, становясь объектом внимания орды фотографов, должна вызывать у меня панику.
