Зверев и Четырин молча вошли в подъезд. Открыв дверь в квартиру, Алексей быстро прошел в комнату и поднял сиденье дивана.
– А что, разуваться не надо?
– Ты еще ноги помой, – буркнул ему в ответ Зверев. – Выбирай, что приглянется.
– Ты что, третью мировую решил устроить? Ты же сказал, трофеи, – выпалил Виктор, осмотрев арсенал.
Внутри дивана складировались Беретта, два ТТ, одна граната, пара автоматов Калашникова, гранатомет, полный комплект боеприпасов и непонятно откуда взявшийся довоенный пулемет Дегтярева.
– Давай, бери, что понравилось!
– А гаубицы у тебя здесь случайно нет? Или, может, танк в гараже стоит, так ты не стесняйся, скажи, я уже ничему не удивлюсь.
– Хорош паясничать! У меня здесь не музей, чтобы глазеть! Бери и пошли!
Виктор достал Беретту и покрутил ее в руке.
– Мне хватит.
– Ну, как хочешь. Остальное положим в машину.
– И как мы пронесем твой стратегический ядерный запас мимо старушек?
– В сумке! Сложим все в нее и унесем.
Капитан достал из кладовки большую спортивную сумку и уложил в нее оружие.
– Пулемет тоже возьмем?
– Не-е-е. Большой слишком, – без эмоций ответил Алексей.
– Ну, хоть это радует.
Они поспешили на улицу, сели в «Ниву» и, бросив сумку на заднее сиденье, тронулись.
– А если нас с твоим боезапасом ваш брат остановит?
– На то он и наш брат. У меня корочка есть волшебная. Так что не дрейфь, прорвемся.
– Как всегда, корочка решает многое, – тихо произнес Виктор, рассматривая свой пистолет.
На крыше одной из многоэтажек Тамбова застыл человек. Даже сильный порыв ветра не мог всколыхнуть его одежду: казалось, она была из бетона – такая же мрачная и холодная, как и взгляд носившего ее.
– Вас что-то беспокоит, Мессир? – спросил Ворон.
Анатас подошел к краю крыши и устремил взгляд в пустоту снежной ночи.
– Я просто любуюсь этим муравейником. Хотя нет. Муравьи знают свое дело и идут к общей цели сообща, помогая друг другу. Люди же все делают наоборот. Они как снежинки, которые, падая и кружась на ветру, ложатся на землю, образовывая беспорядочные сугробы и не думая о том, что весной им придется растаять. Каждый из них тянет за собой песчинку, из-за которой муравейник может рухнуть. Одна песчинка решает, будет ли муравейник крепостью или станет братской могилой для всех муравьев.
– Но разве мы не делаем так, чтобы эта песчинка была нашей крепостью и могилой для всех остальных?
– Ты прав, Абигор, но даже пешки иногда становятся ферзями. И пока пешка не осознала своей потенциальной власти, ее следует поскорее убрать с шахматной доски. Сейчас мне нужна чистая душа, но не тринадцатый. Он мне понадобится в следующей партии.
