Каждый раз я решал утро следующего дня встречать благодарностью жизни — и вот прошло только десять дней — и снова просыпаешься уже с мелкими мыслями о том, что сделать, куда сходить, как и что — и сразу обыденное настроение охватывает и перестаешь замечать красоту окружающего. Только иногда вечером, в тишине, сидя у окна задумаешься, глядя на лес и поле перед тобой — и тогда мысли текут хорошие, очищенные от забот дня, мысли, которые видят сквозь ряд лет… А то уж очень увязаешь в дне… и становится понятным смысл грозной пословицы: “Довлеет дневи злоба его”… Да, довлеет, и от этого порой становится грустно, или раздражаешься беспричинно, или хандришь. Но как только встряхнешься, начнешь думать о дальнем — так снова — ясность духа, желание жить и работать среди людей и хорошее равнодушие к тому, чем когда-то был…
Среди старых бумаг иногда попадется вырезка о моей пьесе, какие громкие слова! Или письмо восторженного зрителя. Или статьи обо мне! Как все это далеко — и афиши, и снимки постановок, и альбомы какие-то… О, как все уходит и как все это не нужно человеку!
Из головы не идет Зазубрин. Он ведь собирался прочно сесть тут, вывел постройки, работал, как Робинзон, огораживая себя и по-кулацки собирая каждую щепку в лесу… Он рассчитывал надолго, до конца жизни, может быть, — и вот, все сломалось, пришло, как смерть, — и сидя в камере теперь ему, наверное, все равно — и баня, и погреб, и цыплята — все это уже не его, надо будет где-то, после наказания, начинать все заново, опять корчевать лес, опять строить, опять заводить хозяйство… Но так и живет человек, пока он жив… А когда подойдет время, закрывая в последний раз глаза, еще раз убедится он, как все это было не нужно и в душе своей он ничего не сберег для себя… “Все мое ношу с собою” — вот это истинный девиз человека!
7/VII
Встретил Беспалова. Идет тихий, не может произнести слова, глаза ввалились, нос обострился, лицо посерело. Исключен из партии — вчера партком заседал и всего из семи членов парткома было трое, они и исключили, один даже колебался, но двумя голосами провели постановление… Он не знает, что делать, кому пожаловаться, он лежал на кровати после этого и молчал, жена боялась за него, она слышала, что Иллеш вторично напустил газу и его увезли в совсем тяжелом состоянии… вот и она боится за мужа.
А я хожу гулять и пою песни, и радуюсь росту трав и листьев. Значит у меня другой характер, может быть, здоровье другое… Мне странно видеть людей, которые так сильно переживают — ведь это все временно, это, как буря, а разве можно страдать от того, что буря унесла шляпу… Ну пройдет это, поймут, исправят перегибы, человек купит себе новую шляпу и все… Еще столько придется в жизни пережить, что надо поберечь и нервы, и силы.
