, хладнокровный…
— Последнее подробней, пожалуйста! С чего ты взял?
— Леш, Ватсоном не надо, а?
— Ладно тебе, заобижался сразу! Обоерукий[4] десантник или моряк — почему, правда?
— Удар за ухом — слева, а вязка узла и ампутация гениталий — правосторонние! Узлы: ни менты, ни спецназ такие вязать не станут, верно? Они наручники замкнут, или спецвязку сделают. Ну, ты знаешь… Обыватель бабским узлом завяжет, да еще штук пять навертит, для надежности. А здесь шкотовый и двойной схватывающий[5]! Это морские, тут навык нужен, и уверенность, что он продержит эти десять минут. Давай проверим? Вяжи! Как хочешь, только быстро…
И.О. прокурора схватил шнурок, не задумываясь, обернул протянутые запястья Ивана Терентьевича. Долгов напряг руки — узел начал разъезжаться, минуты через две кисти освободились.
— Видишь? А теперь схватывающим!
Тинаев долго сооружал двойную петлю, накидывал ее на руки друга:
— Да, без навыка хрен что сделаешь… А ну, пробуй!
Узел не расходился, как не напрягал руки Раритет.
— Так оставлю, чтобы журналистам не хамил. Ночку отсидишь в кабинете. Или в обезьянник отправить?
— Уже нажаловались? Только тебе или Олегу тоже? — Раритет уточнил на всякий случай, чтобы подготовиться к нытью непосредственного начальника.
Олег Ильич был труслив, донельзя услужлив со всеми и всяческими начальниками и болезненно щепетилен. Советник юстиции первого класса, хороший некогда работник — и сломался в одночасье, став невольным виновником поимки бывшего прокурора на взятке.
Тогда следователь Лоховецкая вела дело скверно, пришлось передать его Долгову, а тот нарыл такое… Да еще и позаботился сбросить материал знакомым эфэсбэшникам. Те не упустили случай прославиться, а пресса раздула слухи о коррупции! Так что Олег Ильич боялся газетчиков, боялся скандалиста Долгова и мечтал лишь об одном — дожить спокойно до пенсии.
— Всем, конечно, а ты думал? — вздохнул Тинаев. — Главный городовой, единственно из уважения к нашей…
— Кто?
— Валерка Боднарь, кто еще, — пояснил старший советник юстиции и удивился, — ты же не любишь, когда я его шерифом величаю? Так вот он, единственно из уважения к нашей дружбе, не высказал всё, что у него накопилось в твой адрес. Только обозвал упрямым мудаком, с чем я согласился… Иван, честно, ты в состоянии не демонстрировать неприязнь к средствам массовой информации?
— Нет. Я их терпеть не могу. Они паразитируют на самых мерзких людских качествах, развращают массы. Искусство должно воспитывать человека, а не потакать…
