— Конечно, киллер, наёмный убийца, — вслух, послушно повторяю я свою характеристику, готовясь встретить Мирного Обывателя, однако инерция несёт меня к следующим рассуждениям:
«…мужчин, (в полном смысле слова «мужественность», не путая с драчливостью) надо воспитывать! В Обывателе сохранились задатки, и весьма приличные. Нашел же он силы признать собственное несовершенство?»
Собеседник уже погрузился в сон и начал разговор:
— Слушай, как тебя зовут в том детективе? Бешеный Савелий? Инструктор Ипполит?
Его воспоминания всплывают во мне, однако ни малейшего сходства с перечисленными персонажами я не нахожу, хотя инструктор выглядит вполне нормальным человеком.
— Да какое значение имеет прошлое имя? Зови, как хочешь.
— Скажем, Рэвенж? Ты не против?
Месть. Это даже не кличка — ярлык! С другой стороны, хоть горшком назови, только в печку не ставь — ловлю я мысль оппонента и улыбаюсь. Визави хмурится, тема больная. Я смутно помню с бытности Монстром, что возник благодаря…
Но, чу! Тема запретная. Понятно, откуда у моего имени «ноги растут», и всё равно:
— Спасибо, окрестил. Что дальше?
Разъяснение сводится к тому, что он, Мирный Обыватель — не монстр, расшвыривающий трупы во снах. Но и во мне прежнего зверя мало. Однако я уверен, что мужчины не ведут себя, как мой собеседник: «Удовольствие от мщения получить и чистеньким остаться. Рыбку съесть и не наколоться? Неправильно…»
— Обыватель, без обид, ладно? Так проблемы только накапливают…
— А как решают?
— Решительно. Хочешь пример?
Пока он мнётся, успеваю сообразить, куда мы отправимся:
— Судя по имени, я кто? Значит, Ю-Эс-Эй! Америка, Америка…
* * *
— Америка?
В уме Мирного Обывателя тотчас возникает картина:
Узкая улочка, заваленная мусором. Ночь, лужа и одинокий фонарь, длинные тени. Несколько ублюдков гоняют девушку по улочке, не позволяя вырваться. Гогот. Всхлипывания жертвы создают атмосферу безысходности.
— Отпустите её!
Выкрик Мирного Обывателя отвлекает чернокожих ребят от забавы. Девушка убегает. Ватага окружает спутников. Самый крепкий, с фигурой «качка», загораживают проход:
— Какого дьявола вы делаете в нашем районе, белые?
Обыватель осматривается. Детская память подсказывает, как ничтожны шансы уйти подобру-поздорову. Кулаки не помогут. В неуязвимость Чаков Норрисов, окруженных толпой — он давно не верят. Война на два, а уж тем более три фронта — безнадежна. Когда удары наносятся одновременно и со всех сторон, не отмахнуться. Хоть один, но достигнет цели, собьет. А на земле преимущество в численности решает всё — лежачему достаётся по полной программе.
