— Иван Терентьевич, не поверю, что тебе двух дней мало на простой случай. Кровь на одежде, пальчики на ноже. Завтра жду готовое дело.
Раритет пообещал закончить и принялся восстанавливать ситуацию покушения. Подозреваемая выглядела подавленной, но согласилась вспомнить всё поминутно:
— Итак, вы позвонили. Он сразу открыл? То есть, ждал?
К концу второго часа следователь представлял в мизансценах, как проходило роковое чаепитие. Пострадавший пригласил подозреваемую на кухню, даже поухаживал, снял с неё куртку и повесил в прихожей. Новая жена пострадавшего попросила гостью нарезать торт, та послушно взяла нож. Тот самый, который фигурировал, как орудие преступления.
Но следов торта на ноже не обнаружено! Следовательно, нарезали другим ножом. Кто, зачем и почему? Подозреваемая говорит — новая жена резала, сказала, мол, сама справлюсь. И другим ножом, что интересно…
Долгов подумал:
— Порез на коже, кровь в рукаве — не мало ли? А если всё не так? Сговорились, чтобы её посадить… Зачем?
Дома Иван Терентьевич подошел к жене, увлеченной очередным сериалом:
— Наташ, совет нужен.
Их ссора продолжения не имела — гинекологи проверили, доказали, что бабка ошиблась. А долго обижаться по таким пустякам, как повышенный тон или справедливый упрёк — супруги не умели.
— Что ты говоришь! Я же у тебя дура, — ехидно заметила жена, убирая звук.
— Заметь, сама признала, — поддержал беззлобную пикировку муж, — так вот, что болтают о… — и назвал фамилию пострадавшего.
Следователь Долгов поражался умению женщин создавать собственные информационные сети. По тем циркулировали сведения, порой, весьма полезные для его работы. Минут через десять Раритет знал все городские версии. Наташины подруги считали, что такого козла, как бывший муж, стоило убить.
— Бросил её ради денег, которых у новой бабы навалом. За что ей, гадине, бог детей и не даёт. Наскреблась, дура, в молодости, а теперь чужого сына и рада заиметь. Уже и к себе его перевезла, бедный мальчик. А мать теперь в тюрьму пойдёт, по собственной глупости. И на кой она убивать гада надумала…
— Ради ребёнка? Наташ, представь, я обещаю тебе, мол, скажи, что на меня кто-то напал, а тебе за это дадут ребенка на воспитание, навсегда. Как твоего сына, как родного…
Дверь ванной комнаты закрылась за Наташей. Шумела вода, маскируя рыдания.
— Чёрт меня дёрнул, — раскаивался Раритет, — совсем ум потерял! Как на работе, так соображаю, а дома — свинья свиньёй. Попрошу прощения…
