Борис Могильных служил в музыкантской роте, потом «лабал» в пресловутом «Ребре». Оперативники постарались, собрали много сведений, которые складывались в однозначную картинку, заслуживающую детального рассмотрения.
— Конечно, воровали всегда, но не попадались. Типичные они, Иван Терентич — в религиозных сектах не состояли, в церковь не ходили, экстрасенсам не верили. Никакие. Типа, новорусские лавочники, — неожиданным термином завершил отчет Орлов, передавая листки.
Такая оценка, выданная лейтенантом, заслуживала похвалы, и Раритет поддержал разговор в том же тоне:
— То есть, интересы, в основном, скотские, в духе Бени Крика, пера незабвенного Исаака Бабеля, — вслух подытожил он, с удовольствием выделив цитату специфическим произношением, — об выпить и об дать кому-нибудь по морде…
Следователь Долгов с детства любил одесские рассказы, одесские анекдоты, репертуар времен Утесова. Ирония, наполнявшая такие, например, строчки: «…я вас хотел подкралить, не менжуясь, но как бы шнифт не выстебнули мне…», пробивала любую чопорность и заставляла смеяться самых рафинированных ревнителей чистоты языка.
А знаменитая «На Дерибасовской открылася пивная»? В современной России таких песен уже не найдёшь, разве что Тимур Шаов порой выдавал нечто подобное, но безнадёжно городское, менее колоритное.
Увы, искусство самоиронии заилилось мутным потоком низкопробной лабуды. Именно поэтому Раритет, по долгу службы знающий воровской сленг, терпеть не мог современную приблатненную лирику Новикова, Розенбаума и прочей эстрадной братии. В их исполнении «феня» теряла красоту и сочность, из профессионального арго «честняков», то есть, воров в законе, становилась пошлым языком уличных хулиганов, шалявых фуцанов, штемпов.
Эти трое, Дойчев, Могильных и Серый, были именно такими «бесами», которые не имели отношения к воровскому братству. Им вдруг «масть поперла». Несколько лет у компашки доходы были очень средненькие. Все трое немного подворовывали, несколько раз штрафовались за мелкие нарушения цен.
А года полтора назад, примерно, стали дружки жить явно не по средствам, разбрасываясь деньгами направо-налево. Вырос объем реализации. Появились избытки товаров, которые сбывались по слегка заниженным ценам. Дружки частенько отлучались на закупки, причем ездили в соседние области, или в Казахстан, всегда втроем, вместе с Дойчевым, на «Газели» и красной «Ниве» с закрытым прицепом.
Борис и Семен оказались добросовестными членами общества охотников и рыболовов, имели ружья и сети. Даже брали лицензии на отстрел лосей и медведей. Задерживались единожды за браконьерский лов стерлядки — штрафы оплатили.
