— Что ты! Я только рада! — возразила Индира. — Сам Шива велел оказывать помощь путникам и нищим. Мама свято чтит это правило гостеприимства.
— Это как раз про меня, — кивнул Юрий. — Но я постараюсь недолго этим пользоваться. Я ведь знаю индийскую щепетильность в вопросах такта и правил приличия, — улыбнулся ей Юрий. — Вы можете бесконечно уговаривать меня остаться. И говорить, что я — это самое ценное, что есть в вашем доме. И без меня он осиротеет.
Юрий шутил, но Индира понимала, что он просто бодрится.
— Я очень не хотел обременять твою семью, но у меня не было иного выхода. Бродил по улицам Дели, пока ты их подготовила, — задумчиво проговорил он. — Интересный у вас город — жизнь в нём так и кипит, народу множество. И из этого кипения рождаются судьбы, характеры, вершится жизненная история — так называемая карма. Никто и не ведает, что кому-то в очередной раз пришла в голову идея вмешаться в ход всеобщей истории, стать Богом и поделить мир на правых и виноватых.
Девушка сказала:
— Я рада, что могу помочь тебе, — сказала она. — Мои родители для меня готовы на многое. Хоть и нескромно так говорить. А мама, по-моему, уже приняла тебя. Правда, есть ещё брат Файяз. Он… немного оболтус. Но не так плох, как хочет казаться. Он слегка учится, слегка кутит, в общем — живёт, ни о чём не задумываясь, — сказала Индира. — Кстати Юрий, ты потом расскажешь мне обо всём, что с тобой ещё случилось? О твоих муршидах-учителях из дацана. Кто такие шайва Гоша и лютый Михалыч. И о корабле с учёными, собирающем чучела. Мне будет очень интересно послушать.
— Да, конечно, — рассмеялся Юрий. — Непременно расскажу.
* * *
Файяз в этот день вернулся домой рано. Надо было, наконец-то, доделать курсовую, будь она неладна. И завтра сдать её зануде-доценту, иначе его не допустят к сессии.
Файяз зашёл на кухню, в надежде, что там его покормят, не дожидаясь обеда. Повариха Фируза, как всегда, не могла отказать балагуру и всеобщему любимчику. Хотя по индусским традициям категорически запрещено пробовать и есть еду во время приготовления. Считалось, что дэвы расхитят и испортят её вкус, если съесть хоть кусочек до прасада — благословления пищи перед домашним алтарём. Но она была очень решительная и смелая женщина, не верящая во всякие предрассудки, поэтому щедро накидала Файязу на тарелку всего понемножку, кинула сверху лепёшку чапати, предупредив, чтобы не выдавал её. Ананда же любила во всём порядок и считала, что есть надо как цивилизованный человек: за столом, не спеша, используя все необходимые столовые приборы и приправы.
