— Самое главное — сколько хошь воды болотной. Задирай портки, залазь и черпай в канистру. Только бери погуще, самую что ни на есть ржавь.
Теперь дед ругался с секретаршей, которая просила его обождать.
— А ежели у меня горит? — сипел простуженно дед — тоже поработал на дамбе. — Ежели терпеть время не указывает? Тогда как?
— Экстренное сообщение! Дедушка поймал Лешатика!
— Цыть! Надсмешники!
Дед засеменил, подбираясь к двери директорской комнаты, но был перехвачен расторопной секретаршей.
— Дедушка, дедушка! Присядьте, подождите.
С треском распахнулась дверь, Джоев стукнул кулаком по столу.
— Все ко мне. Быстро! Слушайте, город приказывает мне сдать в торговую сеть десять центнеров рыбы. У них нехватка. О производителях, понятно, и речи быть не может — их губить не дадим. Требуют другое. — Джоев сердито потряс трубкой. — Подросшую молодь…
— Как? Из шестого и седьмого прудов?
Мы опешили: ведь это самое настоящее истребление. Молодь пойдет на вес.
— Значит, не согласны? — подмигнул Джоев. — Слышите, Василий Гаврилович? Коллектив не согласен, считает подобное решение ошибочным.
— И вредным, — вмешался Алик. — Принципиально вредное решение. Безобразие!
— Слыхал, Василий Гаврилович, глас народа? Нет, совсем не демагогия. Ты пойми, сейчас молодь мелкая, с ладонь. Сколько ее пойдет на центнер? А подкормим, вырастим, и каждая рыбка потянет до десятка килограммов…
Джоев еще долго уговаривал невидимого Василия Гавриловича, сердито постукивал ладонью по столу. Дед внимательно слушал, поддакивал и тоже стучал корявым кулаком. Джоев повесил трубку.
— Тяжело с начальством разговаривать.
— Верно, кашатик. Начальштво не любит, когда ему вшпоперек. Ох, не любит.
— Ничего не поделаешь, иногда приходится, — улыбнулся Джоев. Старик сочувственно закивал.
— Уж ты, кашатик, ш начальштвом поаккуратней. Начальштво-то — оно от бога.
Все рассмеялись. Джоев повеселел, спросил старика, зачем тот пришел. Дед, вспомнив свое дело, скрипуче закричал:
— Это как же понимать? Воруют рыбу, а ты молчи?
— Что вы, дедушка, — засмеялся Джоев. — До такого пока не дошло. Атаку отбили…
— Сказываю — воруют, стало быть, воруют. Браконьерничают. На телеге приезжают. Вчера пудиков пять энтих дальневосточных рыбин шатанули!
— Как это — шатанули?
— Ну пымали и уволокли.
— Наших амуров?!
— Их, батюшка, их самых.
Черт возьми! Замечательных акклиматизировавшихся рыб, с которыми было столько возни, растаскивают и продают на самогон! Уголовное дело. За такое следует судить.
