Через двадцать минут Генка подошел к учительскому столу с листком в руках.
— Готово, Иван Федорович!
— Как? Уже? Феноменально…
Генка, конечно, допустил тактическую ошибку. Ему не нужно было, сдавать сочинение первым. И. Ф. с любопытством начал читать. Наконец он откинулся на спинку стула и снял очки. Стало очень тихо.
— Работа заслуживает высшего балла… но… Черняев, скажи, каким образом тебе это удалось?
Генка опустил тяжелую голову, чуть втянув ее в квадратные плечи. Мы понимали его положение — выдать товарища он не мог. Понимал это и И. Ф., а потому и не стал настаивать.
— Десятый класс. Школу заканчиваем… м-да…
Нам стало неловко. Пожалуй, один Алик не знал, в чем дело (если б знал, то тотчас же сказал об этом). Но, на счастье, Алик был слишком занят своим сочинением и ничего не заметил. Левка попытался разрядить атмосферу:
— Секрет фирмы, Иван Федорович. Техника на грани фантастики. Передача мыслей на расстояние.
И. Ф. покачал головой и поставил Генке пятерку. Генка вздохнул.
— Не надо, Иван Федорович. Считайте, что меня не было в классе.
Прозвенел звонок. И. Ф. собрал листки с сочинениями и ушел. Ребята дождались, пока Алик выйдет, и окружили Левку.
— Твоя работа! Опять агрегат в ход пустил.
— Пустил. Ну и что же? Не пропадать же Боксеру. Горел…
Я знал, в чем дело. Недели три назад Сева изобрел устройство, с помощью которого шпаргалки сами прыгали из парты в парту. Агрегат состоял из трубочек, каких-то катушек, соединенных черными нитками. Сева продемонстрировал агрегат на уроке, ребята поздравили конструктора, посмеялись и забыли о нем. Но Левка рассудил иначе. Выпросил у Севы аппарат, припрятал его и пару раз успешно им пользовался.
Потом увидела агрегат Катя, наш комсорг, Левка получил строгое внушение и заверил, что агрегат выбросит. А вот сегодня агрегат опять пригодился.
На большой перемене меня поймал на лестнице Шуро́к, редактор общешкольной газеты:
— Смирный, бессовестная твоя душа! Почему от общественной работы увиливаешь? Ну, что уставился — завтра стенгазета висеть должна, а ты…
Я был членом редколлегии и всегда оформлял нашу групповую и общешкольную газеты, писал заголовки и рисовал карикатуры. Так повелось еще с седьмого класса. Мне нравилась эта работа, и я часами просиживал над дружескими шаржами. Один раз, когда нужно было сделать дружеский шарж на пионервожатого, которого я недолюбливал, газету пришлось снять: на листе бумаги было изображено некое переходное звено от гориллы к питекантропу с такой ужасной рожей, что никакая надпись «дружеский шарж» не спасала. Когда газету сняли, Левка бритвой вырезал рисунок и унес на память…
