Соответственно, советское воспитание и образование, культура (в первую очередь литература) должны были ориентироваться на исполненные требующихся добродетелей личностные образцы, примеры достойных подражания героев. Эти образцы могли быть выработаны советской литературой и искусством или же, по упомянутой выше необходимости, заимствованы из «демократической», буржуазной и аристократической культуры. Так, например, советская педагогика вполне переняла дореволюционные представления о необходимости для воспитания нового человека гуманистических идеалов добра и красоты. Изначально восходившие к народническим социальным утопиям, эти идеи были лишь вставлены «в жесткую большевистскую оправу»89. В итоге интересующая нас область исторической динамики советской морали всегда была достаточно гетерогенной, чтобы допускать (и даже приветствовать) ряд этических, личностных, в широком смысле культурных образцов, не имеющих прямого отношения к коммунистической идеологии, а заимствуемых из области общечеловеческих ценностей.
Гуманистическое наследие мировой классики, конечно, следовало осваивать избирательно. Изначально подразумевалось, в частности, что из каждой национальной культуры должны быть отобраны только ее демократические и социалистические элементы в противовес буржуазным и националистическим. Огромную роль объективно сыграли попытки интегрировать классово откровенно иные культурные достижения – аристократического по происхождению античного героического эпоса, фольклора (той же сказки, мифа), дворянской или буржуазной культуры, не говоря уж о науке, технике и пр. Все это предполагалось освоить и подчинить новым целям. Например, «советские филологи-классики должны убедить советское общество в <…> нерасовой и неаристократической специфике произведений, легших в основу европейской, – а значит, и советской – литературы»90. Такие идеологи, как А. Луначарский, разъясняли необходимость правильного понимания соотношения классового и общечеловеческого в культуре. Последний утверждал, что демократические элементы в культуре прошлого не обязательно связаны с отражением в искусстве классовой борьбы трудящихся масс; что в культуре рабовладельческого общества эти элементы связаны с развитием рабовладельческой демократии и ее борьбы с рабовладельческой аристократией, а в эпоху Средневековья и Возрождения – с проявлением светских мотивов, отражением борьбы «земного» и «небесного», с защитой человеческих стремлений против аскетического, религиозно-мистического засилья. В итоге важным оказывалось и то искусство, «которое может не совпадать с нашим мировоззрением, но которое известной стороной с ним соприкасается»
