— О-о! Как эротично.
— Что эротично? — не поняла я.
— Мурашки… Давно у вас секса не было?
— Часа два… — пробормотала я.
Он вдруг встал и попытался поцеловать меня. Хлопнула дверь на кухню.
— Ничего, ничего, продолжайте… — по голосу было видно, что Лана улыбается.
Я попыталась отстраниться. Николай мягко, но твердо удерживал меня.
— Что, классно целуется? А ты спрашиваешь — зачем! Его все кузины просили научить целоваться. До сих пор все учатся. Уже замужние все… — она рассмеялась. — Ты не стесняйся. Николаша у нас художник. Любит красивое, а главное, разнообразное.
Я отошла к окну.
— Ты же знаешь, что не права, — вдруг обиделся художник. — У меня есть любовь, ее я реально люблю, любил и всегда буду любить, — прибавил он, видя, что разговор иссяк.
— Напомни… это ты про манекенщицу в Париже? Ждешь, что она из манекена человеком станет? Иль про ту, в Америке? Что приезжает и останавливается у вас дома? А любовь и верность у тебя никак не ассоциируются?
— Лан, правда, чем он занимается? — от усталости и банальности ситуации я заговорила, как воспитательница в нашем детском саду.
— Кроме того, что девок трахает? — Лану трудно было сбить с выбранной ею темы. Или он правда был из ряда вон мачо? — Даже не знаю… Ночью вот в Париж улетает, пару картин везет, не знаю уж кому понадобилась его мазня.
— Родители решили… Обжалованию не подлежит… Член академии художеств. Фамилия Бельских-Опарышевых тебе известна? — продолжила она, плеснув себе вина.
— Ну хватит, Лан, откуда она знает, она небось с печи свалилась. Хватит уже злиться. Я же пошутил.
— Народ должен знать своих героев! — Лана разошлась не на шутку. Она опустошила свой бокал и не собиралась закрывать эту тему. — То есть, гениев. Третьяковка же закупки делала у твоих родителей… Пусть посмотрит…
— А что, у косого художника наверняка особый взгляд на мир…
— Ты пьяна что ль? А кто меня теперь до дороги довезет? — он посмотрел на меня. — Ты, малышка, умеешь водить машину?
— Вот, вот, в машине — это все, что он умеет… Даже ночевать с девкой остаться боится… — маменькин прихвостень…
— Так, ладно, мне пора, самолет уже скоро… Не знаю, с чего все это началось…
— С детства… Просто, Коля, заканчивать пора…
— Пойду-ка я спать, — я проглотила последний кусок сыра и хотела уже отойти от окна. Перепалка между художником-бабником и Ланой, может, и развлекла бы меня при других обстоятельствах, но сейчас мне все это казалось затертой главой старого школьного учебника, упавшего в разгоравшийся костер, и раскрывшегося на выученной когда-то странице.
