Парень был высокий, черноволосый и черноглазый. Он был поджарый, и даже спортивный. Его вполне можно было бы назвать красивым, если бы один глаз его не косил. По всей вероятности, он очень стеснялся этого своего изъяна, часто моргал, чтобы не смотреть собеседнику в глаза, и носил очки.
— Да, все вы извращенцы. И отец тоже. Может ему одноглазую захотелось.
Ничуть не стесняясь и не обращая внимания на меня, они оба рассмеялись.
— Вряд ли, — продолжила свои заключения Лана. — Родственница? Дочка друзей… почему тогда спрятал?
— Дочка… — не то спрашивая, не то утверждая повторила найденное слово Лана. — Что? Верно? Ты дочка его?
Я молчала, не зная как поступить и что сказать. Ситуация не была страшной, моей жизни ничто не угрожало, но закладывать отца, который так быстро откликнулся на мои, в общем то несуразные и путанные объяснения и призывы о помощи, мне не хотелось.
— Ну что спрашиваете? Дочка я друзей его, приехала поступать. Он и пустил сюда, сказал, что никто тут не бывает.
— Лапшу другим вешать будем, а я не люблю такие длинные украшения. Разве тебя не учили, что врать старшим нехорошо?
— Почему ты думаешь, что она врет? — мягким тихим голосом, оглядывая меня с ног до головы, спросил парень.
— Давай не будем! Ты только посмотри на нее! Она даже похожа на него… И… я знаю своего отца… какие еще могут быть дочери друзей… У его друзей дочки квартиры все в Москве имеют.
Я решила выйти. Варианты у них иссякли, пусть сами решают, кто я и что я, но совершенно очевидно, что сами они появились тут тайком, раз отец об их посещениях не знал, значит, вряд ли они будут устраивать скандалы.
Ходить в полотенце, хоть и большом, было не очень удобно. Снова посетив комнату его дочери, я вышла в ее джинсах и неброской кофточке.
Прихватив еще длинную простую рубашку, чтобы в ней спать, я остановилась в нерешительности посреди коридора. В окна был виден красный феррари — кабриолет.
Скорее всего — тоже ее. Или они все на кабриолетах ездят, — подумала я. Больше всего мне хотелось побыть одной, чтобы собраться с мыслями и наметить план дальнейших действий. Но я все же решила спуститься в кухню, чтобы посмотреть, что они для себя решили.
Они целовались. Вино стояло ненужной декорацией на столе, чайник перестал переливаться зеленым цветом. Его руки ходили по ее груди, прикрытой лишь легкой маечкой на лямках. Она лихорадочно расстегивала его джинсы.
Минуту помедлив, кашлянув, я вошла в кухню и налила себе чай. Небольшой бутерброд мне тоже бы не повредил. Я залезла в холодильник.
