— Заткнись! — рявкнул Маджид и отбросил шприц.
Вэл затаила дыхание. От страха затуманенное опиумом сознание несколько прояснилось, и если она все еще была под кайфом, то этого не ощущала. Чувствовала себя окаменевшей от страха, насекомым, застывшим в янтаре. Жилы натянуты как струны, сердце — твердый небьющийся комок.
Раз уж умирать, подумала она, так хотя бы ярко.
Маджид подобрал нож и, подойдя к кровати, провел клинком между раздвинутых ног Вэл, затем поднялся к шее. Острие проткнуло кожу чуть выше яремной ямки. Вскоре углубление заполнила кровь и потекла по ребрам. Боль казалась чем-то далеким, незначительным. Все чувства сосредоточились на Маджиде.
— Зачем тебе убивать именно меня? — прошептала она. — Почему бы не кого-то другого?
— Будь ты проклята!
— Почему меня?
Маджид занес нож. Его голос был еле слышен, тих, как шелест насекомьих крыльев.
— Он знает, что я тебя люблю.
Маджид ударил дважды — один раз за другим. Клинок рассек кожу, но совсем неглубоко. Целью было перерезать шарфы вокруг запястий Вэл.
Он небрежно взмахнул рукой, отпуская ее.
— Ступай, влачи свою никчемную жизнь. Рано или поздно тебя по-любому убьют. Просто не я.
Вэл вздохнула снова и, скатившись с кровати, начала одеваться. Онемевшие, чужие руки не подчинялись воле, став просто парой бесчувственных чурбанов. Восстановив в них кровообращение, она кое-как натянула джинсы, и тут Маджид запрыгнул на постель с ножом в руке.
Его глаза безумно сверкали, бледная кожа приобрела нездоровый, малярийный оттенок.
— Постой!
Вэл подумала, что он все же решил ее убить.
— Пожалуйста, Маджид, давай...
Нож в его руке задрожал.
Вэл метнулась к двери, но Маджид перехватил ее и бросил на кровать.
— Говорил же, ты не сможешь...
Теперь и Вэл услышала, что к номеру кто-то идет. Не было никаких оснований считать шаги предвестниками беды, разве что реакция Маджида, явственно выдававшая ужас. Он метался по комнате в лихорадочном танце бестолковых телодвижений — этакая песчаная мышь, бегающая от окна к окну в тщетных поисках способа сбежать из ловушки.
— Нет, — остановила его Вэл, поняв, что он собирается спрыгнуть. — Слишком высоко. Ты погибнешь.
Номер располагался на третьем этаже. Оба окна выходили в мощенный камнем проулок, запруженный не только пешеходами, но и пестрой смесью торговцев, которые разложили товары на циновках. Падение с такой высоты не всегда смертельно, но чревато сломанными костями и внутренними разрывами.
