— Как ты можешь так говорить? Ты прекрасен. Мне бы хотелось быть как ты, двуполой. Возможно, это избавило бы меня от ощущения собственной неполноценности.
— Или же ты поняла бы, что я не мужчина и не женщина, а их недоверсия.
Маджид взял трубку и, втянув щеки, сделал глубокую затяжку.
— Курни со мной, почувствуешь себя лучше, — предложил он.
— Нет, — покачала головой Вэл.
— Тогда как мне тебя развеселить?
Продолжай обнимать, не отпускай — вот что могла бы сказать Вэл, но ей требовалось сбежать от воспоминаний, укрыться за барьером из миль и любовников, так что она попросила:
— Просто оттрахай меня как следует. А потом расскажи о Городе.
* * *
Она задремала с членом Маджида внутри, пристроив голову между его грудей. Вначале летала во сне, но затем внезапно вспомнила о силе тяжести и начала падать головой вниз, спирально приближаясь к неминуемой смерти.
«Очнись, это всего лишь сон!» — приказала себе Вэл и в поиске успокоения потянулась к телу Маджида, но того не оказалось в постели. Он сидел на корточках рядом.
— Тсс, не издавай ни звука. — Его лицо искажал ужас.
Со двора донеслись шаги. Кто-то поднимался к ним по лестнице, затем вошел в коридор.
Маджид лихорадочно бегал взглядом по комнате, словно пытаясь усилием воли пробурить путь в стенах или потолке.
— В чем дело? — прошептала Вэл.
— Тсс. — Приложив палец к губам, он бросил на нее такой выразительный взгляд, что ей даже не пришло в голову спорить.
Шаги замерли у двери. Вэл затаила дыхание.
— Маджид? — старательно одолевая чужие, германские звуки, произнес дразняще-соблазнительный, мелодичный голос. — Маджид, милый, я знаю, что ты там.
Дверная ручка повернулась, но дверь была закрыта на задвижку с цепочкой.
— Не стоило от меня убегать. Не стоило красть мою красивую безделушку, — с еще большей медоточивостью произнес голос, опустившись почти до шепота. — А теперь открывай дверь, ты, жалкая шлюха. Возвращайся домой.
Почему-то от этого голоса у Вэл сердце испуганно подпрыгнуло к горлу. Слишком мягкий, слишком слащавый. Наверное, таким возносит молитвы развратный священник, лаская член псаломщика в исповедальне. Властная проникновенность его звучания пробирала до кишок, и, несмотря на страх, в глубине души Вэл хотела открыть дверь.
— Давай, засранка! Открывай дверь, покажи, кого притащила позабавиться. Ты же знаешь, я очень люблю наблюдать, как ты трахаешься направо и налево. Так что впускай, и, возможно, я прощу тебе все предательства.
