— Как тебя зовут? — спросила Вэл.
— Рема.
— А меня Вэл. По-моему, замок вышел замечательный. Должно быть, на строительство ушла куча времени.
— Несколько недель.
— И все эти недели ты жила здесь?
— Угу.
— С... мамой? — спросила Вэл, хотя ее коробила сама мысль, что родители позволили бы ребенку бродить по этой суровой, кишащей стервятниками земле.
— Нет.
— Ты сказала, она тебя научила названиям костей.
Лицо ребенка приняло скорбное выражение.
— Это было давно.
— То есть ты одна?
Рема кивнула.
— Она меня не хочет. Говорит, что меня стыдится. Я редко ее вижу... только если нужно передать сообщение либо выполнить другую работу.
— К примеру?
— По-разному. Иногда Турок даже посылает меня за пределы Города, но я всегда должна возвращаться по его зову.
— Где сейчас твоя мама?
— Там. — Рема показала на одну из покосившихся, выбеленных солнцем и дождями комнат.
Вэл не поняла, то ли в ответе заключен некий скрытый смысл, то ли у Ремы просто нет матери, если не считать воображаемой. Не дожидаясь дальнейших расспросов, девочка показала на еще одну комнату и добавила:
— А я живу вот здесь.
— В воображении, — не подумав, сказала Вэл и тут же об этом пожалела.
Черные брови ребенка вытянулись в две толстые полосы. Лицо приобрело рассеянное, отстраненное выражение, как будто она смотрит из заднего окна поезда и Вэл становится все меньше и дальше.
— Нет, я здесь живу, — упрямо повторила она. Тут мое тайное место. Прихожу сюда, чтобы побыть одной.
— Понимаю, — солгала Вэл, не представлявшая, какое одиночество может быть глубже того, что и так испытывает этот ребенок в здешних провонявших смертью горах.
— Разве здесь больше никто не живет? Где остальные?
— Есть Яйц, но я его боюсь. Он так странно на меня смотрит. Да и другие тоже, но те меня не трогают. Не хотят трахаться с живыми.
Вэл содрогнулась от столь не по-детски трезвого и прозаичного понимания ситуации. Она колебалась, спросить или нет у Ремы о Маджиде, но девочку, похоже, ничуть не тревожила близость смерти и притянутые ей извращенцы.
— Где ты берешь кости? — решившись, продолжала Вэл.
— На кладбище.
— Значит, ты видишь тела?
— Иногда. Не сказать чтобы мне нравилось там ошиваться. Стервятники смотрят на меня такими же голодными взглядами, как Яйц.
С предельной осторожностью Вэл кратко описала Маджида.
— Мне бы хотелось узнать, жив ли он еще или... его притащили сюда.
— Почему тебя это волнует?
— Он мой друг.
— То есть ты с ним трахаешься.
