Доктор терпеть не мог, когда от нее «разило табаком».
* * *
Инфанта плохо помнила, что они ели на ужин.
Так же она плохо помнила, как добралась ночью до дома. В ее голове одной длинной, непрекращающейся нотой тянулось послевкусие их поцелуя.
Ну как, как это было?!
Они вышли из ресторанчика, он проводил ее до машины, сказал, что уже вызвал по приложению такси.
В октябрьском холодке, подсвеченном уличными фонарями и неоновыми вывесками соседних заведений, он неожиданно взял ее за лицо и, прежде чем приблизить свое, целую вечность смотрел на него, будто на редкую картину.
Совсем не так отстраненно, как смотрел на то полотно с одинокой вороной. Он вглядывался так глубоко, будто пытался через бледную кожу лица подцепить на крючок ее душу.
А потом прильнул своими жадными красивыми губами к ее послушному рту. И лодка, заблудившаяся во тьме неизвестной реки, качнулась, накренилась, начала заполняться тягучей водой…
Целиком отдавшись наваждению, они сумели попрать пространство и время, сумели выдернуть из вечности осколок потерянного, без слов и мыслей, рая, в котором не было ничего, кроме слияния двух начал.
Его сила была нежна, ее податливость имела силу.
Когда он наконец отстранился, и она приоткрыла глаза, Инфанта еще долго не могла ощутить под ногами землю.
Он приоткрыл для нее дверцу ее машины.
— Как тебя зовут?
Не успев вспомнить, на каком именно из множества красивых женских имен она остановила свой выбор по дороге в музей, Инфанта назвала настоящее.
— Я тебе позвоню?
Рассыпающимся на хрустальные осколки голосом она продиктовала ему свой номер.
Проезжая мимо Адмиралтейства, она чувствовала себя бездонным, сумеречным небом, без спросу и без сомнений пронзенным шпилем.
А ночью случилось вот что.
Жаруа, этот помоечный найденыш, обиженный ее поздним возвращением, не удосужился встретить хозяйку и отсиживался у себя в каморке. Она знала — во сколько бы ни пришла домой, слуга не засыпал до ее возвращения.
Впрочем, в этот вечер она его видеть не хотела, равно как и отвечать на падавшие в мобильный сообщения проявившего наконец активность Пети.
А ведь каких-то пару дней назад Инфанта только и делала, что ждала от этого борова любой, даже самой незначительной информации по «объекту»!
Скиллы самостоятельности за те три года, что жила с помощником, она не утратила. Приготовить себе чай, расстелить постель и открыть в спальне окна ей было вполне по силам. Даже обрадовавшись тому, что хмурый Жаруа не путался у нее под ногами, она наскоро заварила на кухне пакетированный ромашковый чай и поднялась к себе.
