— Не прошло и двух недель, как я на кой-то черт взвалила на себя стряпню, и ты уже разговариваешь со мной, будто с обслугой, — тихо, с обидой, ответила ей Самоварова, глядя на закрытую дверь.
Она решила не хвастать обновками и, укоряя себя за расточительность, схватила пакеты, унесла в свою комнату.
«Марина Николаевна сказала, что чудо-женщина берет от тысячи до двух евро… По текущему курсу сколько это получается?.. Если у нее нет конкретного тарифа, и она определяет сумму в зависимости от клиента, то… мы ж не богачи какие, не коррупционеры… — толкла она в голове не отпускавшие после встречи в кафе мысли. — Того, что осталось на карте, должно хватить… У Аньки, этой попрыгуньи-стрекозы, скорее всего нет накоплений. А если и есть, лучше уж я заплачу, скрою от нее реальную стоимость… Хотя с чего это я так уверена, что она ее примет?»
* * *
Через несколько минут дочь как ни в чем не бывало постучалась в комнату матери.
— Пойдем, похомячим? Ты сказала, есть салат.
Совместная трапеза очень важна в отношениях близких людей.
Удовлетворяя базовый инстинкт, люди хотя бы на момент поглощения пищи прощают друг другу то многое, что происходит между ними на более тонких настройках.
Уплетая материн салат, Анька снова стала домашней и милой. Ее лицо, совсем как когда-то в детстве, светилось безмятежностью и любопытством.
— Ты и правда прибарахлилась? — подмигнула Самоваровой дочь и обильно смочила кусочек бездрожжевого, похожего на картонный хлеба оливковым маслом.
С недавних пор прежде наплевательски относившаяся к еде Анька начала по меркам нынешних стандартов питаться правильно.
Варвара Сергеевна с удовольствием смочила в подливе из-под жаркого кусочек обычного нарезного.
— Да так, купила свитер и брюки.
— Вау! — оживилась Анька. — А чего же обувь не купила? Впрочем, носи мою… Обновки-то покажешь?
— Давай сначала чаю выпьем.
— Мам, давай я лучше сварю нам кофе! — неожиданно предложила дочь, никогда особо не любившая этот напиток. — И кури, если хочешь, здесь, — щедро добавила она, отбросив кусок невкусного хлеба, и пошла открывать форточку.
На кухню мигом залетел прохладный, прозрачный октябрьский ветерок.
Повеяло какой-то глубинной чистотой, будто природа, перед тем как уйти с плюса на минус, предлагала живым существам очиститься от накопленных за шумный сентябрь проблем.
Варвара Сергеевна взглянула на Капу, все это время сидевшую на кухонном шкафу и следившую за обеими хозяйками, и вдруг зажмурилась, совсем как эта кошка, когда ей чесали за ушком.
