Выйдя из салона, Инфанта села за руль белоснежной, надраенной с утра Жаруа машины.
Дел у нее на сегодня в городе больше не было.
Включив навигатор и убедившись, что дороги еще не сильно загружены, она решила поехать в музей.
Одинокая ворона, сидящая на заборе, не выходила у нее из головы.
Что-то тянуло ее к этой картине, некая неуловимая фабула, вложенная в нее художником. Из-за сосудистого кризиса, столь неожиданно накрывшего ее накануне, и вмешательства того чудного мужчины ей не удалось как следует рассмотреть детали.
Был ли прописан в глубине картины дом или ей это только показалось?
Весна там была или осень?
Смотрела ли ворона на зрителя или в землю? А может быть, в небо?
Инфанта хотела поскорее получить ответы.
Не успела она тронуться с места, как в ватсап постучалось сообщение от заочно знакомой таджички — та напоминала про оплату за одну нехитрую, но требующую ловкости работу.
Задание было выполнено, и к сообщению, написанному корявым русским языком, прилагались подтверждающие фото.
«Ок» — ответила Инфанта и, нахмурившись, отправила таджичке через мобильное приложение банка пять тысяч рублей.
Эти фото, прилетевшие так некстати, испортили ей и без того неровное настроение.
Двигаясь по насупившемуся городу, успевшему насобирать автомобильных пробок под затянувшимся тучами небом, она кляла обманувший навигатор и дурную погоду.
Вспомнив про таджичку, Инфанта отстраненно констатировала, что окружающие делятся на две категории: мелких паразитов, таких, как эта проворливая уборщица, и жирных стервятников, таких, как Петя.
Да, встречались и смешанные виды, к примеру, Виолетта Семеновна. Цепкая и алчная с виду, она всего лишь подсасывала деньги и энергию у напуганных (зачастую ложной информацией) несчастных баб.
Еще был Жарау — увечный, большой щенок.
Если бы в ее силах было привязать к себе и научить следить за домом подобранную на трассе дворнягу, все было бы ровно так же, подумалось ей.
С трудом найдя место для парковки в соседнем с музеем переулке, Инфанта вышла из машины. Уже на подходе к зданию она вдруг поймала себя на мысли, что машинально примиряет себе красивые женские имена.
Не доходя несколько метров до входа в музей, она увидела, как из входной двери выскочила совсем молоденькая девушка лет восемнадцати — двадцати.
Девушка была стройна и красива, но выглядела, особенно для похода в музей, странновато: на ней было обтягивающее черное, похожее на водолазный костюм, трико.
