Несмотря на облачность, повсюду стрекочут цикады. Я обхожу заросли прострела широколистного, которого по иронии судьбы зовут сон-травой, ступаю на узкую тропинку и замечаю, что мои школьные оксфорды уже порядочно запылились.
– Ты тоже считаешь меня говнюком? – Обогнув кусты с другой стороны, ко мне на тропинку шагает Улле.
Я поднимаю на него взгляд.
– Ну… Ты не особо мне нравишься, скажем так.
Обхожу его, отряхиваю подол юбки от пыльцы и бросаюсь вдогонку за Сарой и Бьорном.
– И когда я успел стать таким уродом? – Вздыхает парень.
Очевидно, этот его вопрос обращен к себе самому.
– Я просто не люблю тех, кто огорчает моих близких людей. – Сухо поясняю я.
– Так Сара огорчается из-за меня? – Ульрик старается не отставать.
– Я видела, как она плакала. – Говорю через плечо. – Возможно, вам стоит держаться друг от друга подальше. Ты… не подходишь ей.
– Почему? – Едва не запинается он. – Черт подери местные буераки! Мои кроссовки!
– Вот поэтому. – Хмыкаю я, оборачиваясь. – Ты для нее всегда останешься чистюлей из богатого района, а она для тебя – девушкой из трейлера. Разве нет?
– Да я вообще не такой! – Морщится Улле, обгоняя меня. – Вы что, с ней сговорились?
Но, похоже, он и сам себе не верит: его выдает смущенный взгляд, который он бросает на жилище своей девушки, остановившись и почесав затылок.
– В любом случае, нам нужно сейчас думать о том, как ее спасти. – Замечаю я. – А не о твоих загаженных кроссовках.
Парень перехватывает мой взгляд и видит, что стоит прямо в середине грязной лужи.
– Твою же мать…
– Поторопись, – машу ему рукой и ускоряю шаг.
Через минуту мы вчетвером уже стоим посреди кучи хлама и сломанной мебели, раскиданной перед трейлером.
– Разве это не скамейка из парка? – Хмурится Бьорн.
– Забудь, что ты сын полицейского, – говорю я, – и представь, что она просто похожа на скамью из парка.
– Ладно, мне-то какое дело. – Усмехается он.
– Твой отец бывал здесь не раз. – Говорит ему Сара. – Мама сказала, что скамейка пришла сюда сама, и этот ответ его удовлетворил.
Даже в момент острой опасности она не может не язвить.
– Ну, что идем? – Кивает Бьорн на трейлер.
Сара косится на Ульрика, который брезгливо отряхивает школьные брюки от налипшей на них паутины.
– Конечно.
И в следующий момент дверь распахивается: на пороге появляется Анна. На цыганке вместо привычных мятых шаровар строгие узкие брюки и желтая блуза с вышивкой, но что в ее образе остается неизменным, так это сигарета: выдохнув дым, женщина отшвыривает окурок в сторону и оглядывает нас с недовольством.
