, 1977). Наиболее четко, как нам представляется, положения об историческом содержании понятия палеолитическая культура сформулировал на примере мустьерских культур Кавказа В.П. Любин (1977а), развивающий здесь идеи А.Н. Рогачева (1957) о социальном и этнографическом содержании этого понятия. Палеолитические культуры, надо думать, отвечают территориально обособленным, самостоятельным, устойчивым производственным ячейкам этно-социального развития, которые объединялись силой родства, языка, социально-экономических установлений, осознанием членами этноса своего группового единства (
Любин В.П., 1977а, ср.:
Бромлей Ю.В., 1973). Каждая такая социальная и вместе с тем этническая ячейка вырабатывала у себя на основе предыдущего опыта отдельные специфические второстепенные детали техники и орудий, которые затем превращались в устойчивую техническую традицию, закреплялись и передавались по наследству из поколения в поколение. В мустьерскую эпоху эти группы первобытных людей являлись еще предшественниками будущих племен, и таким образом, мустьерские археологические культуры не могут рассматриваться как племенные. Но позднепалеолитические культуры, вероятно, уже соответствовали племенам или группам родственных племен, ибо эндогамное племя возникает взаимосвязано и одновременно с экзогамным родом. О более крупных этнических объединениях, например, о союзах племен или о народностях на ступени палеолита говорить не приходится. Историко-культурные (этнокультурные) области палеолита не отвечают каким-либо пусть даже неустойчивым этническим объединениям. Племена (и предшествовавшие им более примитивные и расплывчатые этно-социальные группы), входившие в одну историко-культурную область, осуществляли между собой на протяжении очень длительных эпох эпизодические хозяйственные, технические и социальные связи, взаимное влияние, были близки по образу жизни, бытовому укладу, хозяйству. Быть может, часть их была связана и общим происхождением. Впрочем, следует иметь в виду, что не все культуры обязательно входили в какую-либо историко-культурную область. Последние образовывались не всегда.
Мы переходим теперь к краткому очерку истории изучения палеолита СССР и к еще более краткому вступительному обзору источников.
История изучения палеолита нашей страны насчитывает немногим более 100 лет. Начало ей было положено в 1871 г. открытием И.Д. Черским и А.Л. Чекановским палеолитических культурных остатков на территории Иркутска. За этой находкой последовали другие. В первую очередь следует назвать открытия Ф.И. Каминским (1873 г.) Гонцовской стоянки на Полтавщине, И.С. Поляковым (1879 г.) Костенковской стоянки (Костенки I) на Дону. К.С. Мережковским (1879–1880 гг.) ряда палеолитических пещер и стоянок Крыма, И.Т. Савенковым (1883–1884 гг.) нескольких стоянок на Афонтовой горе у Красноярска, В.В. Хвойкой (1893 г.) Кирилловской стоянки в Киеве, Ф.К. Волковым (1908 г.) Мезинской стоянки на Десне. Приведенный перечень не является исчерпывающим, но охватывает наиболее важные, сыгравшие значительную роль в развитии отечественной науки, работы. Открытия в большинстве случаев сопровождались раскопками. В отдельных случаях последние производились систематически, в течение нескольких лет. Так, в 1894–1900 гг. исследовалась В.В. Хвойкой Кирилловская стоянка, а в 1909–1916 гг. Ф.К. Волковым и его учениками — Мезин. Большое значение имели и проведенные в 1914–1915 гг. при ближайшем участии В.А. Городцова новые раскопки Гонцов (
