Я не стал спрашивать, что было бы, потеряй я телефон. Или если его кто отнял — кого и как им удалось бы тогда найти?
— У вас есть с собой какое-нибудь оружие? Что угодно. А то у меня кроме одного пистолета ничего нет.
— Дружище, мы сейчас на гражданке. Нам не выдают оружие. Так что тебе очень повезло, что есть, чем защищаться. Хоть и нелегально.
К концу его объяснения к машине подошла Лена.
— Как ощущения? — спросила она меня.
— Как будто у меня дыра от плеч до пупка, — ответил я. И правда, чувствительность пропала примерно от шеи до самой задницы, но дальше не расползалась.
— Значит, пока ничего страшного. Везет же тебе.
— В чем мне везет?! — не удержался я, сорвавшись на крик. — В том, что меня второй раз за две недели покалечило так, что я нормально дышать не могу?
— Тише-тише, чего истеришь, — Лена улыбнулась. — Уже и пошутить нельзя.
— Повезло мне пока только с тобой, — нервно хихикнул я. Внезапно после выдоха не получилось набрать в грудь воздуха. — Ой, — вырвалось у меня.
Онемевшая от препаратов грудь заморозилась до самой диафрагмы и сделать вдох не получалось никак.
— Снимайте, — еле слышно произнес я.
Как отрывался пластырь от кожи, я не ощущал совсем. Но нехватка воздуха ощущалась явно.
— Вытаскиваем его!
Хорошо, что все мои полувылеченные ребра не давали никаких болезненных ощущений. Орать при полном отсутствии воздуха все равно не получилось бы. Меня уложили на землю.
— Ты тут синеть не вздумай, — Лена уперлась мне в грудь обеими руками. Класс. Живому будут делать искусственное. — Так, стоп. У него же сердце бьется? — она повернулась к брату. — Что делать?
— Рот в рот, — пожал тот плечами. — Я даже могу отвернуться.
— Как ты можешь шутить! — воскликнула Лена и стиснула мне нос двумя пальцами.
Вообще, когда эта процедура проделывается с бездыханным телом, которому все равно, делать можно все, что угодно — и никто не скажет ни слова против. Но поскольку при моей замороженной от препаратов диафрагме все остальное функционировало вполне нормально, ощущения от потока воздуха в глотку были далеко не самые приятные.
Продолжалась эта пытка несколько минут, пока наконец, когда Лена не взяла перерыв, я не ощутил возможность самостоятельно дышать. Вот уж действительно, пока не потеряешь способность — не поймешь, как это приятно.
Девушка наклонилась повторить процедуру, но я мягко отвел в сторону ее руку, чтобы она не зажимала мне нос и, приподнявшись, впился в ее губы, пока она еще не поняла, что происходит. Это было гораздо приятнее, тем более, что она не отстранялась.
