Уходя из дома, Радин снял с крючка плащ и осмотрел карманы. В левом обнаружилась еще одна связка ключей, только здесь брелоком служил ребристый мячик с логотипом «Clube do Porto». Что же они открывают? Дверь аспиранта отпиралась простым английским ключом, а эти были хитрые, дорогие, с желобками и лунками.
Радин отстегнул клетчатую подкладку, сунул в карман фотографию австрийца, найденную в спальне, и ушел из дома в плаще, чувствуя себя немного Крамером. По дороге на вокзал он зашел в обувную лавку, купил мокасины цвета ржавчины и сунул свои ботинки в урну.
Добравшись до Собрадо на загородном автобусе, он наткнулся на запертые ворота, замок висел на цепи, будто в деревенском амбаре.
Первые капли дождя упали на гравий, кнопка звонка была целой, но он не зазвенел. Дождь полил сильнее, Радин нажал кнопку еще раз, постучал каблуком в нижнюю доску ворот и хотел было уходить, когда послышались шаги по мокрому гравию.
– Ты что это проклятия раздаешь в святой день? – Лицо человека, открывшего окошко, было сердитым. – Бегай тут из-за тебя под дождем!
– Так здесь же не церковь, компаньеро. А почему сегодня закрыто?
– Ты с луны свалился? Все в центре гуляют с красными гвоздиками, какие уж тут бега.
– С гвоздиками?
– Сразу видно, что не местный. Сегодня же двадцать пятое, день переворота! Ну, прощай, во вторник потратишь свои сентаво.
– Погодите. – Радин достал из кармана фотографию аспиранта и поднес к окошку. – Вы этого парня на днях не видели? Говорят, он был тут завсегдатаем, вот я и приехал расспросить букмекеров.
– Так ты policial, значит. А еще иностранец. Нынче кого попало берут на работу, куда только страна катится.
– Нет, я не коп. – Он убрал подмокший снимок в карман. – Может, вспомните что-нибудь, уважаемый? Эти ребята вдвоем приезжали, немец и русский. Хотя бы имя букмекера скажите, вы же тут всех знаете.
– Что правда, то правда, я здесь еще при Баррозу работал. Сдается мне, мелькал тут твой дружок, но я не уверен.
– Может, вам пива купить? – Радин вспомнил давешнего клошара.
– На работе не употребляю, – важно сказал сторож. – Но от горячего пирога с треской не откажусь. У меня как раз время обеда. Там на остановке, в киоске продают.
* * *
Попрощавшись со сторожем, Радин дождался автобуса, снял мокрый плащ и, свернув, положил на сиденье. Что-то здесь не складывается, думал он, глядя в окно на мокрую авениду Боавишта, не хватает синего квадратика, а может, и двух.
Есть вероятность, что Иван и аспирант вместе уехали из города. Наверняка задолжали целому кварталу. Но почему телефон Ивана оказался у художника, прыгнувшего в реку? И почему это до сих пор занимает мои мысли? От меня требуется исполнить поручение, написать рапорт и не совать нос не в свое дело.
