– Вот и замечательно. Рад, что смог помочь. После нашего последнего разговора у меня остался неприятный осадок. Было мерзко думать, что обидел тебя. Хотел, чтобы ты вспоминала обо мне с улыбкой, – решил он быть откровенным.
– Я тоже хочу извиниться. Наговорила вам всякого. Честно говоря, я думала, что вы откровенный бабник, уж простите. И мне таких отношений не хотелось. Но вы благородный, – Кира осеклась, увидев перемену в его взгляде.
Напускное равнодушие как ветром сдуло. Глаза его загорелись живым интересом.
– А каких отношений тебе бы хотелось? – спросил он, зная, что не простит себя, если не спросит.
– Нормальных, человеческих. Не на раз или два, а постоянных. Как любой девушке, наверное, – ответила она тихо.
– То есть предложи я тебе встречаться в традиционном смысле этого слова, ты бы согласилась?
Взгляд ее потеплел. Еще недавно присутствовавшая в каждом ее жесте неловкость исчезла.
– Да.
– Боже, как сексуально это звучит! – Кирилл привлек ее к себе.
Но она тут же уперлась кулаками ему в грудь.
– Кирилл Александрович, но у вас уже есть девушка!
– Это очень интересная информация. Откуда ты это взяла? – спросил он удивленно.
– Как же, – смутилась Кира. – Все об этом знают. Вас не раз видели вместе со знаменитой моделью, Ангелиной Кравцовой.
– Какая удивительная осведомленность, – усмехнулся он и, выдержав паузу, произнес: – Теперь будешь только ты. Годится?
Дождавшись робкого кивка, Кирилл прижал ее к себе. Ласково коснулся пальцем уголка ее рта. Потом поцеловал, как ему казалось, нежно. Не удержался и легонько укусил ее шею.
– Подожди, – прохрипел он и отпустил ее, затем запер дверь кабинета.
– Зачем это? – спросила она, нервно сглотнув.
– Не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал, – ответил он и снова потянул ее к себе.
– Но мне ведь всё равно еще нельзя. Доктор сказал, должны пройти три недели…
– Я помню, Кира, – перебил он ее. – Я всего лишь немного тебя поцелую.
Он увлек Киру на диван и следующие полчаса с упоением исследовал ее тело губами и руками, предварительно стащив с нее блузку.
– Наконец-то, – шептал он ей на ушко и одаривал очередным поцелуем.
Ласкать ее и не иметь возможности заняться с ней сексом было пыткой. Но еще большей пыткой было бы отпустить ее. Лишь вдоволь наигравшись, он помог разомлевшей прелестнице надеть блузку. С удовольствием гладил ее живот и грудь, параллельно застегивая пуговицу за пуговицей. Она сидела у него на коленях послушная и податливая, словно пластилин. Именно такая, какой он хотел ее видеть.
