Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГа к детям | страница 11

>«Папа покупал специально открытки Третьяковской галереи, чтобы я знакомилась с художниками. Он когда-то мечтал быть художником. Он мне покупал все открытки Третьяковской галереи и покупал книги хороших авторов, создавал мне библиотеку. И когда я приехала к нему, у меня была своя полка, где стояли рядами книги. Для меня специально — по возрасту, по всему. Очень я любила „Козетту“, помню, рыдала над ней. Очень любила „Кондуит и Швамбранию“ Льва Кассиля, потом „Ребятам о зверятах“. Он чудесную библиотеку мне собрал. Очень много было книг, которые я потом сохранила… И, конечно, Пушкин. Безусловно, все сказки Пушкина, это обязательно… 21 ноября, в день рождения, я получала посылку — обязательно какая-нибудь новая книга. И я, может быть, с подачи отца, книги люблю».

^{>«Папин уголок»}

Став главным архитектором Архбумстроя, Стройков стал жить в небольшой комнатке, вернее в отгороженном углу, снимаемом у хозяйки. «Люсенька, я теперь имею постоянную работу, вы можете ко мне приехать», — пишет он.

Жена и дочь приезжают к нему. Но вместе они в Архангельске жить не могут — жене запрещено. Однако Стройкову удается получить разрешение взять к себе на некоторое время дочку, которая к тому времени закончила первый класс.

>«Я помню, первый раз, когда я приехала, папа сказал, чтобы я пошла во двор, познакомилась с новыми детьми, с друзьями. Сначала меня отколотили, потому что я москвичка, я пришла к папе жаловаться. Папа сказал: „Не сметь ходить ко мне жаловаться! Надо уметь или договариваться, или давать сдачи. Так, чтобы заставить себя уважать“».

^{>Протокол обыска 16.03.1937}

Они прожили вместе с лета 1936-го до января 1937-го. Продлить совместное проживание органы НКВД Стройкову не разрешили, и, по словам дочери, это насторожило Михаила Макаровича. Нехорошие предчувствия усилились, когда сорвалась служебная командировка в Москву — в НКВД не выдали паспорт. Вскоре последовал новый арест.

В семейной памяти сохранился рассказ хозяйки квартиры, где жил Стройков, о том, как проходил арест. Пришедшие за ним чекисты сказали: «Михаил Макарович, возьмите с собой чертежные инструменты, бумагу, книги — все это вам пригодится». И услышали в ответ: «Ничего мне больше не пригодится».

Тем не менее с этапов (из Свердловска, Владивостока, бухты Нагаева) в Москву идут утешающие родных оптимистичные письма. Стройков еще надеется, что его отправят на поселение и он сможет взять к себе семью, — ведь новой вины за ним нет.