Я с усилием сглотнула – меня накрыло желанием. Оно походило на порыв коснуться пламени вопреки знанию, что оно обожжет руку. У большинства мужчин это чувство проявлялось в виде мощной похоти. Но здесь мужчин не было: в этот день парням и учителям мужского пола было запрещено входить в спортзал – из уважения к нашей частной жизни. Здесь были только я, только Дейрдре. И больше никого.
– Он поступил некрасиво, он ведь и так знал, что у меня день выдался паршивый, – жаловалась Анна. – Согласись?
Я захлопала глазами, пытаясь понять, о чем она вообще говорит.
– Ага, – сказала я. – Ужасно некрасиво.
Очередь чуть продвинулась вперед. Когда очередное обследование заканчивалось, девушка появлялась из-за перегородки и с заметным облегчением устремлялась к выходу. Свободная, снова хозяйка своему телу. Мы все ждали и ждали, пока Дейрдре наконец не достигла головы очереди и не скрылась из поля зрения за ширмой. Ее отсутствие приносило почти физическое страдание. Я попыталась отвлечься, обсуждая с Анной ее научный проект – что-то про кактусы и поглощение воды, – но тщетно. Дейрдре занимала все мои мысли. Она будет такой заметной, неотразимой еще пару недель, пока ее превращение не подойдет к концу. И тогда она снова станет обычной.
Через несколько минут Дейрдре вышла с нейтральным выражением лица. Государственные осмотры обычно проходили без откровений, но изредка некоторые девушки узнавали то, что упустили их родные или толкователи. Но, судя по всему, к Дейрдре это не относилось. Она прошла по залу с привычно поднятой головой. Пока она шагала к выходу, ее окружали практически неуловимые вибрации, волнение, исходившее от девочек, которые наблюдали за ее уходом.
Очередь сделала шаг вперед.
– Моя очередь, – сказала Анна. Она протянула учетную карточку женщине-инспектору, руководившей порядком, и оглянулась на меня. – Встретимся на той стороне.
Анна исчезла. Я осталась наедине с госслужащей – высокой женщиной с ортезом на руке. Министерство будущего отправляло на школьные осмотры специальных инспекторов-толкователей вроде нее. Негосударственным аналогом такой работы было волонтерство в гуманитарной программе, финансируемой Всемирным гуманитарным альянсом для женщин – международной организацией, которая поддерживала просвещение для девочек и женщин. Положение волонтеров было более завидным: их отправляли за границу помогать неимущим девочкам, которым отказывали в образовании и равных правах, они общались с представителями других стран и получали высокую зарплату. В то же время федеральные инспекторы получали государственный социальный пакет, к ним предъявлялись не столь строгие требования, и их не посылали в долгие командировки, подразумевавшие разлуку с семьей. Инспекторы зарабатывали меньше волонтеров, но у них хотя бы была возможность каждый вечер возвращаться к родным.
