) со дна книжной торговли.
Досье парижской bouquiniste (мелкой торговки книгами, обычно работавшей в палатке под открытым небом) служит богатейшим источником информации об этой стороне книжной системы распространения. Луиз Манишель, известная в торговых кругах как «девица Ламарш», держала палатку в переулке, соединяющем сад Пале-Руаяль с улицей Ришелье в самом сердце Парижа. Задолго до того, как Бальзак прославил его в «Утраченных иллюзиях», Пале-Руаяль стал важной точкой в издательской индустрии. Он воплощал другой аспект системы привилегий, свойственной Старому режиму. Так как Пале-Руаяль принадлежал герцогу Орлеанскому, члену королевской семьи, это было lieu privilégié (привилегированное место) вне досягаемости для полиции. Инспекторы и их осведомители могли осматривать товары, которые лежали на прилавках, рассеянных по саду, но не имели права проводить обыски или аресты без предварительного согласования с управляющим дворца, который обычно задерживал такие дела на достаточное время, чтобы виновники могли скрыться. В результате Пале-Руаяль, территория которого была открыта для всех парижан, давал приют множеству сомнительных занятий – проституции, азартным играм, политическим пересудам и продаже запрещенных книг. Девица Ламарш предлагала отборный товар покупателям, жаждавшим узнать об интригах министров, сексуальной жизни королевских особ и всякого рода вольностях, как философских, так и эротических.
Она не имела права этого делать. Формально все книгоноши и bouquinistes должны были получать разрешение от полиции и регистрироваться в Управлении книготорговли, но Пале-Руаяль защищал Ламарш и некоторых других мелких торговцев под сенью привилегий. Они устанавливали прилавки (étalages) под галереями, окружающими сад, и во всех соединенных с ним аллеях и переулках. Когда предоставлялся случай, они торговали между собой, сбивали друг другу цены и заключали союзы со своими коллегами из других относительно безопасных мест – Лувра и Дворца правосудия. Такие дельцы обычно получали книги от мелких книгопродавцев из Парижа, которых снабжали потайные склады и типографии в провинции или за рубежом. Ламарш знала все хитрости торговли. Она промышляла этим делом еще когда была маленькой девочкой и унаследовала лавку от матери, занимавшейся ею до своей смерти в 1771 году. Отец Ламарш, известный полиции как «негодный подданный, продававший очень дурные книги»[136], держал такое же крохотное предприятие в другом месте, пока к семидесяти четырем годам ему не отказало здоровье. А его сестра разносила «дурные книги», пока полиция не упрятала ее в тюрьму Фор-Л’Эвек где-то в начале 1770‐х. Не похоже, чтобы члены этой семьи читали те сочинения, которые продавали. Ламарш не была неграмотной, но ее письма из Бастилии написаны примитивными каракулями и с такими ошибками, что иногда приходилось читать слово вслух и догадываться о его значении по звучанию.
