Да я и сам — необычное.
— Доктор! Господа, среди вас есть доктор? — взывал кто-то.
Ну вот. А я только собрался выпить водочки!
— Что случилось!
— Быстрее! Пожалуйста, быстрее! В семнадцатый нумер! Человек умирает!
Человек умирает — довод веский. Бегом-бегом через зал в вестибюль, потом по лестнице, потом по коридору, и вот он, семнадцатый номер. А на ковре лежит ничком мой самый новый знакомец, Никитин-сын.
Но не умирает, нет. Не сегодня.
Его приложили по голове. Умело. Дубинкою. Не той, что рисуют карикатуристы — громадной и сучковатой, а дубинкой цивилизованной, гуманной. Воровской дубинкой-баклажаном.
Без сознания. Зато живой. Подобных случаев в Лондоне за тот год, что сотрудничал со Скотланд-Ярдом, я повидал немало.
А, вот Никитин-сын уже и в сознании. Каком-никаком.
— Потерпите, голубчик. Эй, человек, помогите поместить господина Никитина на диван!
Человек, конечно, помог. Даже два человека. Потом принесли тазик, кувшин тёплой воды, кувшин холодной воды и полдюжины полотенец. Я обтер лицо теплой водой (в чём, собственно, не было никакой нужды, но больной чувствовал, а окружающие видели, что доктор старается), потом другое полотенце намочил водой холодной, отжал — и положил Никитину-сыну на лоб.
— Полежите, полежите, голубчик. Сейчас вам станет легче! — я осмотрел глаза. Зрачки одинаковые, на свет реагируют, нистагма нет. Будем надеяться, что ударил Валерия Николаевича большой профессионал, умеющий соизмерять средство и цель.
— Что здесь происходит? — спросила женщина.
Я обернулся.
— А вы, сударыня…
— Я владелица гостиницы!
— Владелица гостиницы… Тогда слушайте. Ваш постоялец получил сотрясение мозга вследствие ушиба теменной области головы. Я оказал ему первую помощь. Считаю, что непосредственная опасность господину Никитину не угрожает. Настоятельно рекомендую передать господина Никитина под наблюдение местного врача.
— Но вы… Но вы сами сказали, что его жизни ничего не угрожает!
— В данный момент. Но возможны осложнения. Чтобы их вовремя распознать, и необходимо наблюдение врача. А теперь я бы попросил всех удалиться — пострадавшему нужен покой.
Все и удалились. Кто с облегчением, кто нехотя.
Я пододвинул стул к дивану, сел рядом. Пульс… Пульс немножко частит, но это даже к лучшему. Зрачки по-прежнему одинаковы.
Конечно, куда надежнее провести обследование МОГ — но не время. Лет через сто пятьдесят — может быть.
Да и нужды нет.
— Барон… Господин барон, — тихо сказал Никитин-сын. — Что это со мной?
