— А как умер он?
— Ну как умирают в нашем возрасте? Сосуды, сердце… Я тут видеокамеру купил, осваиваю, ходил на его последний творческий вечер. Хочешь посмотреть?
— Давай.
Хозяин взялся готовить технику.
— Ты про этот случай с Панченко слыхал? — спросил вдруг он.
— А что? — насторожился Корягин.
— Я так думаю, они это придумали… Чтобы сковородки рекламировать, скажи? А чего? Сейчас металлурги на подъеме… Дал какой-нибудь сковородочный король миллион долларов. Начальство Панченко вызывает — на тебе 500 тысяч, чтобы ты из страны сдристнул и сидел где-нибудь тихо, как мышка. И вот все думают, что он в психушке, а он в это время где-нибудь на островах!
— Не исключено.
— А ты бы на его месте согласился за 500 тысяч?
— Муха, лучше думай, чего о тебе в некрологе напишут.
— Тьфу на тебя, мусор. Вот смотри: последнее выступление последнего русского писателя, друга нашей юности!
Последний творческий вечер писателя Шаповалова
— Расскажите о своих творческих планах.
— Я сейчас пишу книгу, которая перекликается с романом Льва Толстого «Воскресение». Один молодой человек соблазнил девушку, а потом оставил ее. Прошло много лет, он стал известным судьей, и однажды ему доверили первый в истории суд над зомби. Конечно, суд проходит под пристальным вниманием всего цивилизованного мира, а не как у нас, понимаете ли, обычно. Он, разумеется, с трудом узнает в женщине-зомби ту, которую когда-то соблазнил и бросил. В его внутреннем мире начинается мощнейшая переоценка ценностей, но при этом он должен вести процесс, не может взять самоотвод в такой ситуации. Да, он не беспристрастен к подсудимой, но она ведь, как мы знаем, зомби… Надо сказать, что и она не обнаруживает ни малейшего интереса к нему или к возможному суровому приговору. Ей, как вы понимаете, оба этих пункта целиком и полностью до лампочки. То есть дай ей волю, она, конечно, съела бы судью заживо, однако, он вызывает в ней аппетит не больший, чем любой другой человек в зале заседаний. Кстати, этот момент тоже мучает судью в психологическом смысле. И кроме того, ну каким должен быть приговор для подсудимого зомби, чтобы его хоть как-то взволновать? Очевидно, что это, в большей степени, испытание для главного героя и для общества, в котором, собственно, вслед за выступлениями обвинителя и защитника вспыхивает дискуссия — а виновата ли зомби, ведь ее зомбировали? И как уживаться с зомби, если ее оправдают? Ведь она, как вы понимаете, в высшей степени отмороженная особа. Вот такой примерно пердюмонокль. Все это очень подробно рассматривается в моей книге, в том числе, вот и внутреннее перерождение самого судьи, который готов принести себя в жертву, но, как мы понимаем, для общества это всех вопросов не решает. Вот, в общих чертах, какова главная мысль произведения, над которым я сейчас работаю.
