Сожаление уже веет над желанием, прежде чем обрушиться на наслаждение, в котором оно становится червяком, выгрызающим изнутри прекрасный плод.
Трудно сохранять равновесие; еще более сложное искусство — избегать и излишней строгости, и излишней распущенности, будучи не чуждым ничему из того, что составляет и величие, и одновременно слабость человеческой натуры.
Все те, кто предается удовольствию без всякого почтения к нему, унижают его больше, чем те, кто его порицает и от него воздерживается.
Поскольку нет и не было ничего более изысканного, чем наука удовольствия, некоторые ограниченные святоши предпочитали нарочно подвергать себя всевозможным трудностям и опасностям. Они называли удовольствие злом, а некоторые способы наслаждения — пороками. Разумеется, их малодушие не позволяло им выйти за пределы этого полного и заблаговременного отречения, которое есть худшее из святотатств, ибо не признает самого главного из божественных даров.
Не кощунство ли — сказать «нет» другому существу? увидеть недостачу там, где присутствует избыток? И что есть добро, если все наиболее захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла?
Я и сам долгое время считал себя грешником, и мне довелось испытать муки того, что я назвал «падением».
Отныне слово «ад» имеет для меня совсем иной смысл по сравнению с тем, что я придавал ему раньше. Если рай похож на понимающую улыбку (а понимание всегда сопровождается добротой), то ад для меня — не более чем раздражение по поводу предвзятости тех, кто развенчивает тело, тогда как оно есть источник самых сильных наслаждений, самых захватывающих встреч. Я всеми силами старался разрушить все запреты, в моем представлении угнетающие плоть.
Моя лилия одержала победу над точившим ее насекомым. Почти всем лилиям приходится бороться с этим невидимым врагом, крошечным драконом, который с самого их рождения поселяется в них, грозя пожрать их сердце. Они становятся уверенными в своей победе только после того, как вырастают до определенного уровня, достигаемого с большим трудом, — но с этого момента навсегда преодолевают ту незаметную опасность, которую носили в себе и которая отныне не может причинить им никакого вреда. Superaverunt[1]. Они оставляют ей свои уходящие в землю корни, в то время как цветы распускаются во всей красе, великолепные и неуязвимые, вознося аромат к небесам.
Удовольствие — предохранительный клапан, необходимый для слаженной работы всех органов, чьи функции оно помогает им выполнять.
