— Полагаю, это был Гензель? — хмыкнул он, когда человечек с поклоном удалился. — У него прекрасно получается не толстеть.
— Гретель тоже имеется. Правда, не знаю, здесь ли она сегодня, — отозвался Макс, оглядывая помещение. — Может, ее уже сожрали. Нисколько этому не удивлюсь, весьма аппетитная штучка. Если бы у меня не было Джульетты, я бы, может, и сам соблазнился отхватить кусочек.
— Кто такая Джульетта? Твоя новейшая победа?
— Новейшая, последняя и единственная. Потрясающе красивая двадцатидвухлетняя дочурка производителя оливок из Калабрии. Пока живет с родителями, но мы уже помолвлены.
— Двадцать два года! Да ты же на тринадцать лет старше ее! — поразился Даниэль.
— Для Калабрии дело вполне привычное. И родители весьма довольны партией дочери. Как-никак я зрелый мужчина, опытный и обеспеченный.
— И перегоревший на работе. Лечащийся в реабилитационной клинике. Хотя вряд ли ты им это рассказал.
— Да, я сообщил им, что еду по делам в Швецию.
— Ну а сама Джульетта как? Довольна тобой?
— Да она без ума от меня.
— Тоже думает, что ты в Швеции?
— Ага. Но впредь я уже не собираюсь так напрягаться. Как выпишусь из Химмельсталя, мы сразу же поженимся и обоснуемся в Калабрии. Заведем собственную оливковую ферму. И детей. Семь-восемь.
И Макс довольно кивнул самому себе, словно только что пришел к такому решению. Затем он взглянул на брата:
— А у тебя самого нет детей?
— Нет, и ты прекрасно это знаешь. Эмма хотела подождать, а потом мы развелись.
Макс успокаивающе похлопал его по плечу.
— Ну, с этим спешить незачем. У нас, мужчин, времени вдоволь. Это у женщин по-другому. Еще по пиву?
— Да я это-то еще не допил. Ты бери. Я заплачу.
— Ты ни за что не платишь. Ты — мой гость, — объявил Макс и жестом заказал у женщины-бульдога еще одну кружку.
Зал постепенно наполнялся народом, становилось шумно. Большинство посетителей были мужчины, однако в тусклом свете получить о них хоть какое-то представление было затруднительно. Не считая нескольких светильников над барной стойкой, зал освещался только свечами на столах.
— Пребывание здесь, кажется, пошло тебе на пользу, — снова заговорил Даниэль. — Получив твое письмо, я даже несколько забеспокоился.
— Как я уже упоминал, это одна из лучших клиник в Европе по лечению неврастении. Видел бы ты меня, когда я только приехал сюда!
Макс склонил голову набок, высунул язык и собрал глаза к переносице.
— Неврастения, — повторил Даниэль. — Такого диагноза тебе еще не ставили.
