Даниэль задумчиво кивнул.
— Так, значит… ты самоизлечился?
Макс повернулся к нему с широкой улыбкой:
— По словам доктора Оберманн, уверенно двигаюсь к этому.
— Весьма рад слышать.
Брат отрывисто кивнул и звучно хлопнул в ладони, давая понять, что тема закрыта.
— Так, а вот теперь нам точно необходимо поесть!
К удивлению Даниэля, ресторан на вид нисколько не отличался от любого другого подобного престижного заведения. Располагался он на первом этаже главного корпуса и сразу же пленял своим интерьером: потолок с лепниной, восточные ковры, белые скатерти, тонкое стекло и льняные салфетки. Кроме престарелого мужчины за столиком в углу посетителей в зале больше не оказалось.
— Это для пациентов? — изумленно воскликнул Даниэль, когда они уселись за столик.
— Да какие еще пациенты? Здесь нет пациентов. Мы — клиенты, выкладывающие целое состояние, чтобы немного отдохнуть. И потому мы в полном праве рассчитывать как минимум на пристойную еду в приятной обстановке. Мы будем форель, — отмахнулся Макс от официантки, пытавшейся вручить им меню. — И бутылку «Гобельсбурга». Охлажденного.
Официантка по-дружески кивнула ему и удалилась.
— Так как у тебя обстоят дела, Даниэль? Или я уже спрашивал? Если да, то не помню, что ты ответил.
— Да все в порядке. Как ты знаешь, теперь я живу в Упсале. Жизнь в Европе оказалась чересчур напряженной. Под конец вообще стало совсем скверно. Развод и все остальное. Ну, сам знаешь.
— А вот и вино!
Макс пригубил налитое вино и довольно кивнул официантке.
— Попробуй, Даниэль. Я почти каждый день выпиваю парочку бокалов. Может, к каким-то блюдам оно и не подходит, но мне совершенно наплевать.
Даниэль тоже сделал глоток. Сухое вино и вправду оказалось очень хорошим и свежим.
— Так я и говорю, досталось мне изрядно, — продолжил он рассказывать о себе.
— Изрядно? Ты уже пил, что ли? — поразился Макс.
— Нет-нет. Изрядно… А, ладно. Вино просто замечательное. Свежее. Живительное.
— Живительное! Эк ты сказал! У тебя для всего найдется классное подходящее словечко, Даниэль. Впрочем, ты же лингвист.
— Не, я переводчик. Точнее, был им.
— Хм, если переводчик — это не лингвист, то кто же тогда?
Даниэль растерянно пожал плечами.
— Просто языки мне легко даются, — ответил он. — Но на самом деле я всего лишь попугай.
— Попугай? А что, в этом что-то есть. Подражать ты любишь, Даниэль. И в то же время ужасно боишься быть похожим на кого-то другого. На меня, например. Чего же ты так боишься?
