С железной тяпкой в руке я выскочил из дома. Сильвия и Беата бросились мне наперерез, крича, что все уже кончилось. Они крепко схватили меня и затолкали обратно в дом. Они понимали, что если бы кто-нибудь подвернулся мне под руку, я бы ударил, не думая о последствиях.
Через час я вышел с фонариком в сад, увидел разбитые стенды, осколки бутылок, разломанный проигрыватель и развороченный музыкальный автомат. И подумал, подметая осколки: «Как все похоже!»
Я ехал в трамвае из Мальсдорфа в Копеник и смотрел в окно: продуктовый магазин «Эгона» был разбит, как и еврейский магазинчик мыла Вассерфогеля; в витринах еврейского магазина «Кон» в Копенике тоже не осталось стекол. Трамвай остановился в Старом городе, как раз напротив магазина тканей. Молодая хозяйка, заливаясь слезами, подметала остатки своего имущества. Рядом, широко расставив ноги, стояли три штурмовика: «Старая жидовская свинья, теперь-то ты научишься работать». Я в ярости вцепился в поручень. Они пнули женщину тяжелыми сапогами, и она упала на осколки. Трамвай двинулся дальше. Когда я возвращался из школы, все магазинчики были заколочены досками. Было утро 10 ноября 1938 года.
Дома прислуга рассказывала, как нацисты бесчинствовали в других еврейских магазинах: «Господин Браунер, — говорила она дядюшке дрожащим от возмущения голосом. — Вы даже не можете себе представить, как разбиты магазины у Титца, Вертхайма и Брандманна. У Брандманна они повыбрасывали все часы на улицу, прямо через витрину. Штурмовики топтали стекла часов тяжелыми сапожищами и разбивали камнями циферблаты, а золото и драгоценности пихали в карманы. Это же преступление!»
Неужели это правда? Известная на весь Берлин фирма Брандманна разрушена? Я всегда с таким удовольствием слушал по радио: «Бим, бам», — и следовала реклама напольных часов Брандманна на улице Мюнцштрассе. Как часто мы с дядюшкой проходили мимо их витрин, и как я был счастлив, видя в них красивые часы.
Непроизвольно дядюшка перешел на шепот: «Эмми, держите все это про себя, мы должны быть осторожны. Кто знает, что еще будет?» Мудрый мой дядюшка, я стольким обязан ему.
За десять лет до этого, в воскресенье, 18 марта 1928 года в Мальсдорфе, сонной деревушке на восточной окраине Берлина, я появился на свет. Я, Лотар Берфельде.
